Искатель. 1973. Выпуск №6
Шрифт:
— Так… — пролепетала блондинка и побледнела.
— Ну вот, видите, какой опытный и знающий преступник нам с вами попался. И последнее. Уходя, вы сами опечатываете дверь?
— Только я! Мало того. На двери секций заведующая вешает еще свой маленький замочек с буквенным набором. Можно открыть основной замок, можно подделать печать, но открыть второй замочек, по-моему, нельзя. Его секрет-набор знаю одна я.
— А если вы заболеете?
— Тогда придут ко мне, и я скажу шифр набора. Но пока такого не бывало.
— Кому вы
— Никому. Три завсекциями опечатывают свои двери одновременно и все три проверяют каждую печать. А уж главную дверь опечатывает или заведующий базой, или тот, кому он поручит, и сдает сторожу.
— Сторож вне подозрений?
— А что он может сделать? Он даже не знает, что, кроме замка, печати и обычной сигнализации, у нас на главной двери есть еще и секретная сигнализация.
— А вы знаете?
— Да. И другие заведующие секциями. И еще главный бухгалтер. Так что, если кто-то войдет в дверь, а по-моему, войти к нам, минуя дверь, просто невозможно, то обязательно сработает сигнализация. Она у нас достаточно хитрая.
— Тем не менее…
— …Выходит, что подозревать в хищении можно только нас. Мы это обсудили и сами пришли к такому выводу. Но мы верим друг другу!
— Кстати, в других секциях хищений не было?
— Нет.
— Только у вас?
— Да. Только у меня.
— Там нечего красть?
— Нет, почему же… Дорогие перчатки, электрические бритвы… да мало ли что…
— Но все работники базы решили расплачиваться за пропавшие товары сообща?
Блондинка нервно передернула плечами и потупилась:
— Так решили…
Николай пожалел эту красивую молодую женщину и, собираясь уходить, дружески попросил:
— Сами видите, что я не слишком разбираюсь в ваших тонкостях, — блондинка печально, но с некоторым сомнением покивала, — и потому очень прошу вас: припомните самые мелкие подробности, связанные с пропажей. Может быть, кто-то заходил в ваш отсек… простите, секцию. Интересовался…
— Интересуются многие… почти все экспедиторы.
— Почему?
— Как это «почему»? Каждому нужно знать, что хорошего есть на базе, а потом выписать для своего магазина.
— Вы им отвечаете?
— Ни в коем случае. В конторе есть списки товаров — по ним и отбирают.
— Да… еще одно… Почему ваше начальство при получении ходовых товаров вначале «выбрасывает» на прилавки магазинов лишь небольшие партии, а основную массу хранит до конца месяца?
— Я точно не знаю… Но мне кажется, что оно делает правильно. Когда товар попадает в магазин, его поначалу как бы не замечают. Потом начинают покупать, а уж потом расхватывать. И как только первая партия кончается — отбоя от покупателей нет. Все услышали или увидели пробную партию, всем понравилось, и все хотят купить. Поэтому, когда выбрасывается главная партия, за ней сразу устанавливается очередь — ведь уже полгорода знает, что такой товар был, и все мечтают его приобрести. Торговля идет
— Торговая хитрость?
— Что ж тут плохого? Создать на рынке спрос — тоже искусство. У нас вот одно время нарасхват шли белые водолазки. А сейчас? Лежат, и никто их не берет — нужны блеклые тона.
— А какие товары пропадали у вас?
— Во-первых, чистошерстяные. На искусственное волокно спрос упал. Во-вторых, расцветки: женские кофточки — цвета яркие, но гладкие, мужские — тона блеклые и тоже одноцветные. В-третьих, размеры — сорок восемь, пятьдесят.
— Их нужно отбирать?
— Да, конечно. Собственно, и пропажу-то мы вначале заподозрили именно поэтому — стали подбирать партию по накладной, смотрим — сорок шестой размер есть, пятьдесят второй — пожалуйста, а ходовых нет.
— На сегодня хватит, — остановил Грошев разговорившуюся блондинку. — Еще раз прошу вас вспомнить все, особенно мелочи, подумать. Может быть, найдете что-нибудь интересное… В смысле подозрительное…
Они распрощались, и Грошев подумал, что коллектив базы и в самом деле очень дружный. Виновата, в сущности, одна, а помогают ей все. И эта, единственная, совсем не производит впечатления человека, которого можно было бы в чем-либо подозревать по делу о хищении…
3
Итак, непотопляемая база задала загадку…
Учет в ажуре, условий для кражи никаких, люди отличные, а преступление все-таки совершено.
Если бы такое встретилось раньше, наверняка бы Николай пал духом и стал ругать себя, свое опрометчивое решение стать следователем и собственную бездарность. Но теперь он уже знал — ничто не дается сразу. Труд следователя — это прежде всего кропотливая и неблагодарная работа — сбор и систематизация фактов, наблюдений, их сопоставление и постоянная сортировка. Безжалостная сортировка, после которой, как правило, остается очень немногое. Но именно это немногое и оказывается в конце концов решающим.
Нет следов? Ну что ж… Они есть, но Грошев их не нашел. Пока. Он видел эти пока не расшифрованные следы. Это уж точно. Нужно только понять, что это следы преступника, а не случайного человека. Он пока и не нужен. Сейчас самое важное исключить тех, кто невольно втянут в дело. Когда это произойдет, станет легче искать преступника.
Вот почему Николай сразу пошел к Камынину: исключать так исключать.
— Не ждали, Иван Тимофеевич? — спросил Грошев в калитке камынинского дома.
— Ждал, — покорно ответил Камынин. — Проходите.
Он загнал рвущуюся с цепи собаку в конуру. Потом коротко показал рукой на дверь:
— Прошу, — и осведомился: — В комнаты пройдете или на веранде устроимся?
— Так вы вроде бы не слишком любите пускать в комнаты?
Камынин задумался и грустно улыбнулся:.
— Это вы сказать можете… Прошлый раз я не пригласил вас в комнаты потому, что покрасил полы. Вас опять интересует моя машина?