Искатель. 1974. Выпуск №3
Шрифт:
— Для кого хорошо? — спросил я настороженно.
— Для всех хорошо, — отрезал Шарапов. — Бери дело и приезжай в министерство. Машина за тобой уже вышла. Номер — два ноля пятьдесят два.
— А куда там, в министерстве-то? — поинтересовался я.
— К Борисову. Давай срочно, жду тебя, — и положил трубку.
Ого, видно, там происходило что-то нешуточное, если меня дожидался заместитель министра внутренних дел…
Я отворил дверь в кабинет, и от необычности обстановки, от напряжения и неизвестности всего происходящего у меня перехватило дыхание. Я сделал три шага вперед, неловко стал смирно и сорвавшимся голосом доложил:
—
— Здравствуйте, капитан. Садитесь…
За отдельным, сбоку стоящим столом для совещаний сидело пятеро, и пока я шел к своему стулу, за счет годами выработанной привычки ориентироваться с ходу быстро рассмотрел их. С края — Шарапов, за ним, вполоборота ко мне, широкоплечий молодой брюнет, потом наш комиссар — начальник МУРа, напротив него — начальник центророзыска страны комиссар Кравченко и в торце стола — Борисов. Я в первый раз видел так близко Борисова и очень сильно удивился — если бы не золотые важные очки, про него можно было бы сказать: совсем молодой человек, ему наверняка только-только перевалило за сорок. Вообще-то, за девять лет работы в милиции я видел замминистров главным образом в художественных кинофильмах и с некоторым разочарованием обнаружил, что ни одного из обязательных атрибутов кабинета киногенерала здесь нет. Кабинет был совсем небольшой, ну, может быть, чуть-чуть просторнее, чем у Шарапова, не было деревянных панелей на стенах, тяжелых штор, всех этих раздражающих меня апартаментов с громадными гостиничными мягкими креслами, какими-то пуфами и почему-то всегда пустыми полированными столами. Стол Борисова был придавлен двумя кипами бумаг, аккуратно расположенными с обеих сторон: по-видимому, в одной были отработанные, а в другой — еще нерассмотренные. Рядом, на столе поменьше, стояли телефоны. Вот телефонов-то было предостаточно: аппарат правительственной связи, аппарат ВЧ, министерский циркуляр, городской, и еще масса всяких аппаратов, назначения которых я и не представлял, и мне стало интересно, как он сам разбирается, когда они звонят. Нелепые часы-башня в углу кабинета захрипели, и раздались какие-то странные кашляющие удары: «бам-ках-кхе, бам-ках-кхе…»
Борисов мотнул головой в сторону часов:
— Профессор Лурия утверждает, что мои часы идеально воспроизводят бронхиальный спазм…
Все засмеялись, я сел за стол против широкоплечего брюнета, взглянул ему в лицо и обмер. С очень строгим официальным выражением лица, улыбаясь одними глазами, на меня смотрел Ангел Стоянов Веселинов. У меня, наверное, был завороженно дурацкий вид, потому что Ангел не выдержал игры и, захохотав, сказал Борисову:
— Другарь генерал, моя женщина Настя велела мне в первый же день встретиться в Москве с Тихоновым, но она и не думала, что вы мне в этом поможете…
Я еще находился в столбняке, и для всех это было очевидно; наверное, поэтому Борисов сказал:
— Нам тут Владимир Иваныч объяснил про ваши особые заслуги в этом деле… А университетский друг поддержал ходатайство… так что поприсутствуйте, послушайте, что у них там дальше было.
Я промямлил «спасибо». Борисов снисходительно кивнул, улыбнулся:
— Тем более Шарапов говорит, что у вас личная заинтересованность… Ну ладно, для отдыха и приветствия друзей объявляю двухминутный перерыв…
Мы обнялись, и только тут я совсем понял, что это Ангел Стоянов Веселинов, мой веселый и хитрый друг Ангел, с которым мы не виделись
Наш разговор состоял из одних междометий, и длилось бы это, наверное, долго, если бы Борисов не сказал:
— Перерыв закончен. Мы вас слушаем, товарищ Веселинов.
Ангел подмигнул мне, шепнув: «Поговорить успеем». Он вернулся за стол, достал из портфеля большой лист бумаги, и я понял, что это оперативная схема.
— …Шайка располагала скоростными машинами — за несколько часов они могли пересечь всю страну, — сказал Ангел. — Это и осложнило на первых порах следствие. Ведь, говоря откровенно, никому и в голову сначала не пришло, что дерзкие кражи и мошенничества, совершаемые почти одновременно в разных городах страны, — дело рук одной шайки… — Ангел показал нам схему, на которой разноцветными условными значками были помечены преступления в Софии, Пловдиве, Русе, Варне, Плевене и многих других городах.
— Вас легко понять, — сказал, разглядывая схему, Кравченко. — Насколько я помню, в республике никогда подобных шаек не было.
Ангел кивнул, а начальник МУРа заметил завистливо:
— У них оперативная обстановка круглый год, как на курорте — благодать!
— Ну вот, эта компания и показала нам «курорт», — повернулся к нему Ангел. — Размах и дерзость преступлений потребовали вмешательства министерства, и только тогда мы обратили внимание на их сходство. Одинаковый «почерк», так сказать…
— А в чем, простите?.. — полюбопытствовал Шарапов.
— В дерзости. В ловкости, — глаза Ангела заблестели. — В методах. Вот смотрите.. — Он развернул следующую схему. — В большинстве случаев двери отжимались одним и тем же инструментом. Замки сейфов высверливались электродрелью, а потом шел в ход… — Ангел задумался, припоминая русские названия, сделал выразительный жест рукой: — По-нашему гыщи крак…
— «Гусиная лапа», — догадался я.
— Вот, вот, — закивал Ангел. — Дальше. Кражи совершались только на первом или втором этаже, чтобы в случае чего выпрыгнуть. И только из помещений с двумя выходами — понятно?.. Интересно, что обычных вещей — даже дорогих — воры не брали. Только деньги, драгоценности — золото, камни и тому подобное. За приверженность к «злату» население очень скоро прозвало их «златарями».
— А «пальцы» где-нибудь остались? — спросил Кравченко.
— Да, в нескольких местах, причем одни и те же… — Ангел поднял над столом дактокарту. — Но что интересно: работала, несомненно, группа, а следы оставлял только один. Мы предположили, что остальные судимы, прошли дактилоскопическую регистрацию и, наверное, даже спят в перчатках, не то что воруют. Короче, оставалось немногое — установить жуликов и выловить их. Но они скорее всего… имели другую точку зрения на этот вопрос.
— Циркулюс вициозус, — улыбнулся Борисов.
— Так точно, порочный круг, другарь генерал, — серьезно подтвердил Ангел — Пора было этот круг разрывать, а они, как назло, готовились к преступлениям мастерски, всячески перестраховывались, тщательно выясняли все, что можно, личной «разведкой». И на месте были осторожны до того, что мокрой тряпкой затирали свои следы на полу, окурки в карманах уносили!
— Но ведь сбыт похищенного… — подал голос я.
— Правильно! — азартно подхватил Ангел. — Во всех скупках, комиссионных магазинах, на рынках лежали описания или даже рисунки украденных вещей! А они, чтоб их собаки загрызли, поклялись, оказывается, не продавать ни одной вещи! И даже любимым девушкам не дарить!