Искатель. 1974. Выпуск №5

Бестер Альфред

— Лицом к стене! Не двигаться! — приказал Гаичка. И расслабленно опустился на камни.

Оглядевшись, он понял, что стрелял напрасно: бежать нарушителям было некуда. Постепенно сужая отмель, скала обрывала ее и отвесной стеной входила в воду. Обойти скалу казалось немыслимым, так круто тонуло дно. Плыть? Но в такую погоду на первом же метре волны трахнут головой о камни. Да и сколько надо было плыть? Пытаться залезть на этот стометровый отвес можно было только сгоряча, обалдев от страха. Здесь нарушители были как в мышеловке. А там, сзади?

И вдруг Гаичка вспомнил. Однажды, разглядывая

карту на штурманском столе, он обратил внимание на странное название небольшого берегового мыса — Колодец. И старший лейтенант Росляков рассказал ему, что тут и в самом деле как колодец — ни на шлюпке с моря, ни пешком с суши нет подхода. Только какой-то подводной тропой по горло в воде… Вспомнив это, Гаичка даже улыбнулся, решив, что ему здорово повезло, если их выбросило именно в это место.

— Эй ты, — сказал он. — Да нет, другой, в шапке. Как тебя?

— Понтий Пилат, — зло усмехнулся нарушитель.

— Понтий так Понтий. Возьми-ка нож у своего приятеля да кидай сюда. И свой тоже. Та-ак. Все? Ничего больше? Смотри, обманешь — пристрелю не задумываясь.

— А мне все едино. Была бы пушка, тебя бы уж не было. Все повыкидывали еще в море…

— Не тре-пись! — глухо сказал другой нарушитель, злым, придушенным болью голосом.

— Теперь иди, тащи сюда третьего. Иди, иди, — добавил Гаичка, заметив вдруг насторожившийся взгляд нарушителя. — Бежать тебе все равно некуда. Это Колодец, выхода отсюда нет.

Он нарочно сказал это, хотя и сам толком не знал, где находится. Однако встал, проследил, чтобы нарушитель не кинулся в какую расщелину.

— Теперь сидеть, не разговаривать и не двигаться. Буду стрелять без предупреждения, — сказал Гаичка, когда все трое оказались у стены.

Тучи на западе совсем погасли. Горизонт пододвинулся до соседних рифов. Фигуры нарушителей быстро таяли, сливались с черным фоном камней.

Гаичка начал последовательно вспоминать свои действия и остался доволен собой. Ему понравился и жаргонный тон, невольно взятый в разговоре с нарушителями. Он даже удивился этой своей способности, ибо прежде, сколько помнил, никогда не умел разговаривать так вот зло и небрежно.

Ночь упала быстро, как волна. То было еще видно пену у камней, а то вдруг пропало все — и небо, и скалы. Гаичка полулежал на каких-то острых выступах и слушал ночь. Бестолково носился ветер над берегом, шумел в неровностях скал. Гремело море у рифов, монотонно вздыхало на отмели и всхлипывало галькой, словно человек, мучимый во сне одышкой. Гаичке чудился то стук камней под ногами, то движущиеся тени. Несколько раз он готов был стрелять в темноту, но сдерживался, подолгу ждал затаив дыхание. Ветер трепал давно просохшую куртку, забирался за шиворот, ознобливо щекотал спину. Непрерывно и остро болела грудь. Боль ползла по плечам и скулам, ударами отдавалась в висках.

«Только не спать!» — твердил себе Гаичка. И старался думать о приятном — о друзьях-матросах, о теплом кубрике на самой корме под закутанными в брезент глубинными бомбами…

Однажды к ним в кубрик пришел мичман Сотник, принес альбом с надписью на толстой коленкоровой обложке «Боевой путь корабля». Гаичка листал его, читал подписи

под снимками и все ждал, что вот сейчас, на следующей странице, пойдет речь о настоящих шпионах, о том, как перехватили вражескую подлодку, вторгшуюся в наши воды, или поймали живого диверсанта, или хотя бы спасли судно, разбитое штормом… Но в альбоме были только рассказы об отличниках боевой и политической подготовки, сфотографированные на своих боевых постах, у знамени части или просто на палубе. И Полонский тоже был в этом альбоме, стоял на мостике с биноклем, приставленным к глазам. Подпись гласила, что благодаря его бдительности была обнаружена унесенная в море прогулочная лодка с двумя курортниками. И курортники были тут, на соседнем снимке — точнее, один курортник и одна курортница, веселая, радостно улыбающаяся молодая пара.

— И эти удрать хотели? — насмешливо спросил кто-то из матросов.

— Ага, подальше от любопытных…

Гаичка пролистнул еще пару страниц и вдруг открыл чистый серый лист. Он даже потрогал шершавую поверхность бумаги и пролистнул еще, не веря, что этим и кончается история части и что никаких шпионов не будет.

— Это ваши страницы, — сказал мичман Сотник.

Гаичка озорно улыбнулся тогда, быстро положил ладонь на чистую страницу:

— Чур, моя!..

Он открыл глаза и ужаснулся, поняв, что задремал. Черная ночь подступала вплотную. Там, где шумел прибой, призраками метались тусклые зеленоватые огни, то извиваясь длинными лентами, то взрываясь фейерверками искр.

«Море светится», — догадался Гаичка. И вдруг похолодел от мысли, что так вот сидеть на одном месте, может быть, совсем не безопасно. Он встал и согнулся от боли во всем теле. Осторожно ощупывая ногами камни, сделал несколько шагов. Его знобило, то ли от боли, то ли от холода. Прижимаясь спиной к скале, нащупал выбоину, втиснулся в нее и стал ждать, вглядываясь в ночь. Прибой все играл тусклыми огнями. Тяжелые тучи висели над непроглядной морской далью. До Гаички дошло, что раз видно тучи, значит, взошла луна. От этой мысли прошло беспокойство, давившее грудь ознобом.

И вдруг он услышал тихие голоса.

— Чертово место! Никакого прохода.

— Ты до конца дошел?

— Все прощупал. Видно, и в самом деле Колодец.

— Придется через скалы.

— С одной-то рукой?

— Как-нибудь.

— Свалимся в щель — костей не соберем. А тут хоть найдут.

— Из тюрьмы да в тюрьму?

— Лучше, чем подыхать…

Голоса звучали где-то совсем рядом. Гаичка осторожно, чтобы не щелкнуть, поставил пистолет на боевой взвод.

— И матрос куда-то пропал. Может, спит?

— Плохо ты их знаешь. Раз ушел, значит раскусил.

— Раскусывать нечего. Что он, дурак, сидеть на одном месте?

— Значит, следит за нами?

— Темнота для всех одинакова.

— Надолго ли темнота? Того гляди луна выскочит.

— Пристукнуть его…

— Только без мокрых дел. За нарушение пограничного режима — срок и будь здоров, а за пограничника — сам знаешь. Да и не больно-то возьмешь его. Стрелять парень умеет, убедился…

И тут вдруг посветлело. На какой-то миг тучи разбежались, освободив край висевшей над горизонтом желтой луны.