Искатель. 1980. Выпуск №2
Шрифт:
Помочь ему?
Да.
Нет. Пока не будет эля — нет.
Это пустяки.
Вы дадите мне эль?
Если вы хотите ему помочь.
Что за вопрос! Но не оставите же вы мне свой эль? Тог
да вам придется встретиться с экипажем этого славного дредноу
та, и если когда-то вам -удалось скрыться от меня, то теперь си
туация может оказаться другой.
Я достану эль.
Мне нужен магнитный ключ.
Хорошо.
Она выскользнула из каюты, а я смотрел и смотрел, как медленно опускалась портьера, потревоженная волной воздуха, слетевшей с того места, где только что стоял человек.
Я опять лег и стал размышлять. Маски были сорваны. Ради чего? Ради успеха нашего дела? Конечно. Но не только... не только.
Когда она вернулась, в голове моей почти сложился ответ. Пошло едва ли пять минут. Аира протянула мне руку, на ладони ее лежал ключ с магнитным кодом. Тонкая теплая рука, на запястье — зеленый браслет.
Как это вам удалось?
Это копия. Ключ остался у Ольховского.
58
— Еще лучше. Вас подкинуть к берегу?
Я внимательно смотрел в ее темные прозрачные глаза.
— Я сама, — сказала она и вдруг спохватилась: — У меня
другие дела.
Я вышел на палубу. Пробрался к элям. Облюбовал один из них, похлопал его по обшивке, как некогда ковбои похлопывали верховых лошадей. Только у меня для этого жеста были основания иного порядка: тайфун над океаном — это не дымок над вигвамом в прериях. Обшивка не пропускала звук, не отзывалась на удары и похлопывания — то, что надо.
Аира стояла за моей спиной. Я махнул ей рукой и вскочил на услужливо подставленную элем ступеньку. И вдруг я услышал:
— Спасите его!
Любовь. Стихия. Любовь?., Да. Снова став Аирой, она не смогла совладать с ней. Не смогла...
Она стояла на том же месте, я уже был в машине и уже поднимался в воздух, а в ушах моих звучало:
— Спасите его!
СЛОВА И СЕРДЦЕ
Холодное стекло эля. За ним вода, волны... Точно все повернулось вокруг невидимой оси. Неожиданный страх. Страшно смотреть на всхолмленную темную пустыню. На ней свинцовый налет, под ним — равнодушная глубь.
Вдруг словно провал в сознании. Погружение во тьму и медленное возвращение. Как тогда, летом, на берегу. Тревожное забытье, беспамятство, боль, холодный туман перед глазамм. Ах, как сжалось сердце! Быстрый вдох. Глоток воздуха, еше один...
И потом ощущение полета. Снова жизнь.
А за стеклом вода, мглистая пелена, серые крылья бури. О чем там гудит ветер? О сказочно.м острове? О наших следах на песке, которые он давно засыпал?
Я понял: что-то изменилось во мне. Что-то изменилось. Вдруг. Сейчас. И не надо искать объяснений на языке слов. Об этом мог бы рассказать неслышимый язык сердца.
«Как то, чего нет еще, что как намек
в порывах робко тревожных
растет как подснежники, как вьюнок
у ног берез придорожных,
как
как паводка буйный подвиг,
как ласточки, что бороздят окоем
по две...
Как вольный, широкий полет орла,
как светлая власть над Словом—
такой она в сердце моем жила
и грузом легла свинцовым».
59
ВРЕМЯ ДЕЙСТВОВАТЬ
Пришло время действовать.
Я спешил В открытом море тайфун поднял высокую волну. Что же будет, когда ураган войдет в зону мелководья? Я слышал, такие волны бывают с пятиэтажный дом. У берега уровень воды сначала будет медленно подниматься. Потом наступит перелом Уровень прыгнет вверх, вспененная стена обрушится на сушу, сметая все на своем пути. Может быть, только вершина ильма будет минуту-другую торчать над потоком. Потом и этот ильм у подножия сопки смоет.
После таких ураганов очевидцев, как правило, не остается. Где-то Ольмин? Я включил связь. Повезло! Он откликнулся сразу:
Эго я
Вылетел к вам, скоро буду.
Зачем?
Помогать вам.
Не успеете, остались считанные минуты.
Успею.
Мое время истекло. Чем вы поможете?
Видите ли... — И я вдруг сказал ему о той старой-преста
рой статье, автором которой был он и которая меня когда-то так
поразила. >
Связь окончена, время истекло, — повторил Ольмин.
У него был сухой, чуть надтреснутый голос. Я едва узнавал
его.
Между моим элем и берегом шел тайфун. Я перегонял его. Где-то впереди, не так уж далеко от меня, ежесекундно взрывались десять атомных бомб — такова сила стихии. Самой простой, казалось бы, стихии, но мне еще предстояло ее одолеть. Тайфун шел со скоростью около ста километров в час, я хоро-шо видел его па экране — черный «глаз бури» и белые, спирально расходящиеся от него полосы.
Я вошел в кольцо тайфуна. Пересек пояс туч и облаков. В центре кольца, в ядре его, было ясно. Стекла эля подрагивали от напора вихря, я слышал, как что-то шуршало, наверное, быстрый ток воздуха электризовал обшивку. Потом возникла вибрация, я погасил ее, сделав маневр: нырнул вниз и снова поднялся. Эль накренило. Я выправил его.
Прошла долгая минута.
И тогда над невидимым далеким берегом просиял свет. Лучи его пролились желтым пламенем, упали каплями сияющей меди. Само Солнце дохнуло теплом, и это дыхание прожгло ураган, подняло еще выше серебряную корону волн, взвилось вверх алыми цветами, огнецветными листьями — прямо в синие, разводья горячего неба. В памяти осталась лишь фотография этого мгновенья.