Искатель. 1980. Выпуск №3
Шрифт:
Я увидел в зеркале ее отражение: она смотрела на меня.
— Кажется, вам не очень нравится, как вы выглядите, — сказала она.
Я обернулся.
— Вы правы, — с кривой улыбкой ответил я. — Кому такое может понравиться?
— Как сказать… — Она вдруг лукаво улыбнулась. — К примеру, выпусти вас гулять по нашим коридорам… Впрочем, если вы не догадываетесь, какое впечатление… Может, кто-то и дал бы от ворот поворот, но вообще-то, я начинаю понимать, почему Пэтти хотела… то есть… что она… — И в полном
— Чайник кипит, — вовремя нашелся я.
С облегчением она повернулась ко мне спиной и занялась кофе. Я подошел к окну и, прижавшись лбом к холодному стеклу, принялся смотреть на пустынный двор.
Итак, это снова случилось. Несмотря на немыслимую одежду, несмотря на кажущуюся бесчестность. По какой случайности судьба наделила меня какой-то привлекательной формой черепа? Я задавал себе этот вопрос, наверное, в тысячный раз. Каждый раз, когда приходилось вспоминать о своей внешности, я чувствовал себя неловко. Бывало, она обходилась мне дорого. Я потерял по крайней мере двух богатых клиентов: им не понравилось, что их жены смотрели не столько на лошадей, сколько на меня.
Но у Элинор это, скорее всего, просто минутное затмение. Она слишком разумна и, конечно, не позволит себе завести интригу с бывшим конюхом своего отца. Что до меня… нет, руки прочь от сестер Таррен, от обеих. Только что вырвался из огня и сразу в полымя! Увольте. Жаль, конечно. Элинор мне нравилась.
— Кофе готов, — объявила она.
Я вернулся к столику. Она взяла себя в руки. Предательских озорных огоньков в глазах уже не было, она даже как-то посуровела, — наверное, жалеет о своих словах и вообще не хочет, чтобы я вдруг воспользовался ее минутной слабостью.
Она протянула мне чашечку, предложила печенье, и я не стал отказываться — ведь на обед у Хамбера я съел кусок хлеба с маргарином и жестким, безвкусным сыром, да и ужин будет не лучше. По субботам всегда так. Хамбер прекрасно знал, что мы набиваем желудки в Поссете…
Мы степенно поговорили о лошадях ее отца. Я спросил, как поживает Искрометный. Все отлично, сказала она, спасибо.
— Я вырезала о нем заметку из газеты. Хотите посмотреть? — спросила она.
— Да, интересно.
Я вместе с ней подошел к столу. Она открыла ящик, полный бумаг и всякой всячины.
— Должна быть где-то здесь. — И Элинор начала выкладывать бумаги на крышку стола.
— Не беспокоились бы вы, — вежливо сказал я.
— Нет-нет, я хочу ее найти. — Она выложила на стол горстку каких-то мелких предметов.
Среди них я увидел небольшую, чуть короче указательного пальца, хромированную трубку с цепочкой-петлей от одного конца до другого. Где-то я такую штуку видел. И не один раз. Но где? Кажется, что-то связанное с выпивкой.
— Что это такое? — спросил я.
— Где? А-а, это бесшумный свисток. — Она продолжала
Я взял трубочку в руки. Бесшумный свисток для собак. Но почему я решил, что он имеет отношение к бутылкам, стаканам?.. И вдруг все поплыло у меня перед глазами… Мой мозг, словно хищный зверь, кинулся на свою жертву. Неужели Эдамс и Хамбер наконец-то в моих руках? В висках забилась кровь.
Все просто. Все предельно просто. Разъемная, из двух частей, трубочка, один конец ее — тонкий свисток, другой — крышка. Соединяет их маленькая цепочка. Я поднес крошечный мундштучок к губам и дунул. Раздался тонюсенький, едва уловимый звук.
— Человек его слышит плохо, — объяснила Элинор, — зато собака — отлично. А подрегулировать — он и для человеческого уха будет свистеть громко. — Она взяла у меня свисток и что-то в нем подкрутила. — Дуньте теперь.
Я дунул. Звук почти как у обычного свистка.
— Вы не одолжите мне его на некоторое время? — спросил я. — Если он вам не нужен. Я… хочу провести один эксперимент.
— Конечно, берите. Моя любимая овчарка состарилась, пришлось еще прошлой весной ее отдать. С тех пор я свистком не пользовалась. Но вы мне его вернете? К лету я заведу себе щенка, и свисток понадобится для дрессировки.
— Верну, не сомневайтесь.
— Ну и хорошо. А вот и заметка.
Я взял полоску газетной бумаги, но слова прыгали у меня перед глазами. Я видел только одно: бар для напитков в чудовищно огромной машине Хамбера, полочки с пешней для льда, щипцами и какими-то мелкими хромированными предметами. Я никогда не присматривался к ним, так, видел краем глаза. Но один из этих предметов был трубочкой с цепью-петелькой от одного конца до другого. Один из этих предметов — бесшумный свисток для собак.
Пересилив себя, я все же прочитал заметку об Искрометном и поблагодарил Элинор, что нашла ее.
Потом засунул свисток в пояс для денег и взглянул на часы. Дело шло к четырем. Уже немного опаздываю.
Да, Элинор оказала мне две великие услуги: восстановила мое доброе имя в глазах Октобера и дала свисток.
— Вы знаете, — робко сказала она, — это, конечно, не мое дело, но мне кажется, что вы могли бы добиться в жизни чего-то большего. По-моему, вы — человек с головой. И все же работаете в конюшне?
— Работаю в конюшне потому, что эта работа — единственная, какую я могу делать хорошо.
И это была чистая, хотя и чуть горькая, правда.
— И всю жизнь проработаете с лошадьми?
— Думаю, что да.
— И будете довольны?
— Наверное.
— Честно говоря, не думала, что наша встреча пройдет так хорошо, — вдруг призналась она.
Я ее ужасно боялась. А все было так мило и просто.
— И слава Богу, — весело заключил я.