Искатель. 1980. Выпуск №3
Шрифт:
— Но ты же говорил… — начал Хамбер, который все еще не мог ничего понять.
— Это была шутка. Просто шутка, — объяснил я ему. — Мистер Эдамс над ней хорошо посмеялся, если помните.
— Это верно. Я смеялся, — мрачно согласился Эдамс. Кажется, хоть он понял: Элинор ничего не знает и пусть себе с Богом уезжает.
— А-а, понятно. — Лицо Элинор прояснилось. — Что ж, пора мне возвращаться в колледж. Завтра я еду в Слоу на выходные… Может быть, что-то передать отцу, Дэниэл?
Это был ничего не значащий вопрос — дань условностям, но, услышав
— Ну что ж… очень мило провела у вас время, мистер Хамбер. Большое спасибо за джин. Надеюсь, отняла у вас не слишком много времени.
Она попрощалась за руку с Хамбером, Эдамсом и, наконец, со мной.
— Как хорошо, что вы вернулись. Я уж думала, мы не увидимся. Думала, ищи-свищи теперь мой свисточек. — Она очаровательно улыбнулась.
— Да, — засмеялся я, — нам с вами повезло.
— Ну, тогда до свидания. Еще раз спасибо, мистер Хамбер, — сказала на прощание она, и Эдамс открыл ей дверь. Через плечо Хамбера я увидел в окно, как она идет по двору к своей машине. Открыла дверцу, включила двигатель, приветливо махнула рукой Эдамсу и уехала.
Эдамс шагнул в комнату, захлопнул за собой дверь, запер ее и положил ключ в карман. Хамбер был явно озадачен — никак не мог понять, что происходит.
Глядя на меня, он произнес:
— Ты знаешь, Рок какой-то другой, будто подменили.
— Рок, черт бы его забрал, Бог знает что за птица.
Да, положеньице. Есть, правда, один плюс — не нужно больше лебезить перед ними, поджав хвост. Я могу разговаривать с ними на равных, а это уже не так мало.
— Ты хочешь сказать, что про свисток знает не Элинор Таррен, а Рок?
— Разумеется, — нетерпеливо бросил Эдамс. — Неужели ты, Хедли, до сих пор ничего не понял, черт возьми! Похоже, его подослал по нашу душу Октобер, хотя, убей, не знаю, как он мог докопаться…
— Но Рок всего лишь конюх.
— «Всего лишь»! — разъярился Эдамс. — Ты считаешь, этого мало? У конюхов длинные языки, не знаешь разве? И глазами Бог не обидел. Да ты посмотри на него. Разве похож он на безмозглого червяка, каким прикидывался?
— Что бы он ни сказал, поверят все равно тебе, — заметил Хамбер.
— Он никому ничего не скажет.
— То есть как?
— Я убью его, — сказал Эдамс.
— Что ж, пожалуй, так будет спокойнее, — согласился Хамбер, словно речь шла об уничтожении лошади.
— Вас это не спасет, — прервав их я. — Я послал отчет стюардам.
— Один раз мы такое уже слышали, — не поверил Хамбер, — но это был просто блеф.
— Я не блефую.
— Послал или не послал, — взвился Эдамс, — все равно ему одна дорога — на тот свет! Дело не только в свистке… — Он умолк, сверкнул на меня глазами и добавил: — Ты провел меня. Меня. Как?
Я не ответил. Сейчас не самое подходящее время для приятной беседы.
— У этого щенка, — задумчиво произнес Хамбер, — есть мотоцикл…
Дверь во двор заперта, а дорогу к окну мне преграждал Хамбер, стоявший возле стола. Допустим, я заору — кто прибежит?
С другой стороны, я моложе и сейчас в отличной форме — не зря я пахал на них как вол. На голове у меня шлем. Могу бросать что попадется под руку… Может, мои шансы не так и плохи?
Около стены у двери стоял деревянный полированный стул с кожаным сиденьем. Эдамс поднял его и пошел на меня. Хамбер остался на месте, только переложил палку из одной руки в другую, изготовившись к бою.
Глаза у Эдамса стали совсем мутными, на губах заиграла зловещая улыбка. Он громко сказал:
— Заодно можем и развлечься. Сгоревший в катастрофе труп никто разглядывать не будет.
Он взмахнул креслом. Я ловко увернулся, но при этом приблизился к Хамберу, и тот не преминул крепко хватить меня палкой по плечу, она просвистела в сантиметре от уха. Я споткнулся, упал, покатился по полу. Вскочил на ноги в самое время — Эдамс со всего маху грохнул стулом об пол. Одна из ножек оглушительно хрустнула, Эдамс наклонился и поднял ее. Крепкая прямая ножка с квадратным основанием, а верхний конец — в месте излома — острый, страшный.
Эдамс расплылся в улыбке и отшвырнул в угол остатки стула.
— Вот так, — процедил он. — Теперь мы порезвимся.
Понятно, какое-то время они оставались относительно целыми и невредимыми, я же нахватал изрядное количество синяков, а на лбу сильно кровоточила ссадина — Эдамс пустил-таки мне кровь своей остроконечной ножкой от стула. Счастье, что на голове у меня шлем, да и увертываюсь я, как оказалось, не хуже пикадора. Я в ответ пинал их ногами.
Хамбер, человек не особо подвижный, знал свое дело четко: охранял окно, а как только я оказывался в зоне его действий, пускал в ход палку. Я с самого начала пытался выхватить у них либо палку, либо ножку, пробиться к сломанному стулу или найти какой-нибудь предмет для бросания, но все впустую: руки мои отчаянно саднили, и Эдамс сразу раскусил мои намерения насчет сломанного стула и не подпускал меня к нему. А кидать… Все, что можно кинуть, стоит на столе у Хамбера, за его спиной.
Слава Богу, что в горах ночью холодно, — из-за этого на мне под курткой оказались два свитера, и они здорово смягчали удары. Все же доставалось мне сильно, особенно от Эдамса, я буквально содрогался, когда он попадал в цель. Я уже с отчаянья был готов кинуться в окно, через стекло, но приблизиться к нему не мог.
Что оставалось делать? Я прекратил увертываться и бросился прямо на Хамбера. Эдамс успел два раза больно огреть меня, но я не обратил внимания. Я схватил моего бывшего шефа за лацканы, упер ногу в стол, чтобы как следует оттолкнуться, и, сильно дернув Хамбера, швырнул его вдоль узкой комнаты. Он с силой грохнулся в картотечные шкафчики.