Искатель. 1980. Выпуск №6
Шрифт:
— Еще был у нас случай, — начинает рассказывать Виктор. Он лежит на боку, подперев голову рукой. Внимательно слушают девушки, подогнув высоко обтянутые юбками колени. Слушать рассказы Виктора всегда интересно, дух захватывает. Хоть и любит он иногда прихвастнуть.
— Двое с авторемонтного собрались на Карадаш за джейранами. Ну и, видимо, проболтались где — дядя Байрам узнал. Они, правда, особо не таились, машину достали классную, новый легковой вездеход. Километров сто тридцать, чтобы не сбрехать, по асфальту дает. Хвастались ребята — никакой инспектор не догонит. Но они
Тут подруга Валентины слегка улыбнулась.
— Ты чего улыбаешься? — вскинулся Виктор. — Не веришь?
— Да нет, просто смешное вспомнила, — ответила девушка. — Рассказывай дальше, интересно.
— Значит, плохо они его знали. Не доезжая километров семь до Карадаша, Ачилов меня останавливает и говорит: «Витя, я пешком пойду, а ты объезжай Карадаш с севера, включай фары, из ружья пару раз бахни и гони их прямо к дороге». Тут, чтобы вам понятно стало, была одна закавыка. Карадаш от асфальта не то ров, не то канал отделяет. В незапамятные времена его вырыли для какой-то надобности. Осыпался он, конечно, но машине не преодолеть. Там и трактор запросто застрянет. В одном месте через канал этот деревянный мосток перекинули. И чтобы на асфальт попасть, мосток этот никак не минуешь.
Я, значит, поехал. Кругаля дал километров двадцать пять. Стал к югу забирать помаленьку. Слышу — выстрелы. Здесь, выходит, браконьеры. Я из двух стволов дуплетом в воздух, чтобы погромче было, фару-прожектор врубил. И за ними, догнал их. Гоню прямо к мосту. Они километра на полтора от меня оторвались, радуются: асфальт рядом, а на асфальте у них преимущество в скорости еще больше. А на мостике их Ачилов ждал. Так они ему в руки тепленькими попали, не успели даже сообразить, что к чему…
— Мастер ты заливать, как я посмотрю, — раздался из за кустов голос Ачилова. — Во-первых, было это, когда ты еще пешком под стол ходил, лет девять назад. Мы с Сегленчуком тогда работали…
— Дядя Байрам. — Виктор проворно вскочил, мгновенно покраснев. — Почему вы здесь?!
— Потом скажу. Пил? А ну дыхни?
— Что вы? За рулем? — искренне обиделся Виктор.
— Ладно. Верю. Поедем за город. Бензин возьми в багажнике у Дубровина. Он вверху на дороге ждет. Три канистры я взял. Заодно Николай и гостей твоих в город отвезет. На «Волге» им поудобнее будет.
Ачилов повернулся к девушкам и замер. На него испуганно смотрели глаза дочери хозяина дома номер 5…
«Газик» бойко бежал по ночной дороге. Виктор обиженно молчал. Думал: «Можно было ведь предупредить, что я, пацан несмышленый?..
— Кто эта девушка? — неожиданно спросил Ачилов.
— Подруга Валентины. Гуламова ее фамилия, — неохотно ответил Виктор, не скрывая своего настроения. — Вместе на фабрике работают. Отец у нее шофер.
— Ты не сердись, Виктор, — сказал охотинспектор. — Тут, видишь, какое дело. Я три дня не зря потерял. Потолковал кое с кем. Если слухам верить, Гуламов на Узуне промышляет. Ты на дорогу смотри, а на меня глаза круглые не пяль. Его часто в дальние поездки посылают. Сам просится, ГАИ его не раз проверяло. Но все в порядке. Не выдержал я, сходил к Гуламову,
— Не моя, Валентины, — угрюмо ответил шофер. Теперь он все понял.
— Все равно. Секретов у тебя от невесты нет. А у нее — от своей подруги. Вот и выходило — мы в пустыню, Гуламов в город, мы домой — он на охоту. Просто и ясно.
— Я же ей не раз говорил: о моих поездках никому ни слова, — буркнул Виктор.
— Значит, плохо говорил.
— Теперь объясню — навек запомнит.
— Палку тоже не перегибай, все в меру хорошо…
Замолчали. Оба привыкли к ночной езде. Машина шла словно в светлом тоннеле, пробитом фарами во мраке. Тускло светились приборы, дрожала в стекле стрелка спидометра. Монотонное шуршание шин навевало дремоту.
Виктор вел «газик» уверенно, с тем обостренным вниманием, которое вырабатывается на горных дорогах. Где в любое мгновение путь может преградить оползень, трещина или еще что. Для ночных поездок по пустыне, где неожиданности подстерегали на каждом шагу и езда требовала мгновенной реакции, незаурядной ловкости, он был незаменим.
Ачилов ерзал на сиденье, стараясь устроиться поудобнее и немного вздремнуть, пока машина не свернула в степь, где трясло, как на гигантской стиральной доске.
— Пора вроде? — спросил Виктор неуверенно, но на всякий случай притормозил. — Восьмидесятый километр проехали…
Охотинспектор проснулся окончательно, протер глаза.
— Сворачивай, — сказал. — Смотри внимательно. И не гони.
Отсюда до Узуна было по прямой километров двадцать пять. «Газик», перевалив через кювет, сполз с дорожной насыпи и «поплыл» по степи медленно, осторожно, словно нащупывая дорогу, которой здесь и в помине не было.
Минут через десять Ачилов, обернувшись, сказал:
— Ставь маскировку, уж больно ночь темна, могут издали заметить.
Остановив машину, Виктор достал из-под сиденья жестяные приспособления, напоминающие большие вскрытые консервные банки, насадил их на фары. Теперь перед капотом высвечивалась лишь небольшая площадка. Издали увидеть это пятно света было невозможно.
— Вот видите, гораздо лучше, чем затемненные фары.
Верно? — сказал шофер. Банки были его собственным изобретением, которым он гордился.
Теперь ехали еще медленнее, чтобы ненароком не влететь в заполненную тьмой яму или овраг. Бывало в практике у Ачилова и такое, особенно когда ездил с неопытными шоферами. Напоминал об этом глубокий шрам на голове, скрытый волосами.
Когда спидометр отметил километров двенадцать, Ачилов тронул шофера за плечо. «Газик» остановился.
— Дверцей не хлопай, — предупредил на всякий случай охотинспектор.
Они вышли из машины. Кругом стояла тишина. Только здесь и можно было по-настоящему оценить се — казалось, безбрежный покой навис над миром. Темное небо, подсвеченное мириадами звезд, огромным куполом нависло над степью. На горизонте черной непроницаемой стеной стояли горы. И только очень прислушиваясь, можно было различить слабые шорохи в пересохшей траве.