Искатель. 1985. Выпуск №4
Шрифт:
— Не будите, — сказал Джон, когда Лоренс направился к Роберту, чтобы вытряхнуть его из спального мешка. — Опять стонал всю ночь. Пусть еще поспит парень — доберет за бессонную ночь.
— Не завидую я твоей работенке, Фрэд, — прервал затянувшуюся паузу Симмонс, отрывая глаза от однообразного мельтешения за окном «Бентли» аккуратных домиков и ухоженных зеленых газонов, ровными лужицами наплывавших на асфальт тротуаров. — Не обижайся, но я не понимаю, какую радость ты, боевой офицер, находишь во всем этом — слежке, подслушивании, копании
Харст тяжело вздохнул, промокнув носовым платком взмокший розовый лоб.
— Опять ты за прежнее, Джонни. Если бы я не знал тебя столько лет, то мог бы подумать, ты и впрямь красный, слепо уверовавший в болтовню левой прессы. Ты у себя в Штатах давно привык и к демонстрациям, и к забастовкам, и не замечаешь того, что они — высочайшее проявление демократизма нашего общества.
Симмонс усмехнулся с независимым видом.
— Прошу тебя, Фрэд, — язвительно прищурился он. — Я не мальчик, а ты не наш президент. Давай не будем морочить друг другу мозги. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, — весь ваш репрессивный аппарат занят делом недостойным и грязным.
— Боюсь, у тебя искаженное представление о нашей работе. ^ — Харст на треть опустил стекло, и в салон машины с силой ворвался ветер. — Не буду оправдывать полицию — там действительно полно разного сброда. Мне по роду службы приходится иногда иметь дело с нашими прелестными «бобби», и, поверь, ощущение не из самых приятных. Взятки, коррупция! все куплено снизу доверху. Большую часть давно пора разогнать, но где найти более достойных? И где гарантия, что эти более достойные, не начнут брать взятки с не меньшей алчностью?
Машина пересекла железнодорожный переезд, потом побежала по дороге, петлявшей среди невысоких холмов.
— Мы же заняты другим, — говорил Харст. — Кто-то обязан охранять демократические права и безопасность тех самых участников антивоенных демонстраций и забастовщиков, тобою упомянутых. Нельзя допустить, чтобы горстка террористов, пользуясь тем, что живет в свободном мире, творила бесчинства, убивала, подрывала устои общества. Демократия хороша только тогда, когда умеет себя защитить. Это наш, а если хочешь — то и мой личный долг.
Симмонс ничего не ответил.
Они молча проехали несколько миль. Затем Харст подался вдруг вперед, нажал кнопку, вмонтированную в спинку переднего сиденья. Тотчас с мягким шорохом поползло верх толстое стекло, отгораживая их от водителя и сидящего с ним рядом Стива Уиндема.
— Если желаешь, — снова заговорил Харст, дождавшись, когда стекло поднялось доверху, — я могу посвятить тебя в кое-что из секретных документов, касающихся моей работы. И это, уверен, наведет порядок не только в твоей голове, но и в головах многих, тебе подобных. Представь, новый
— Ничего, — кивнул Джонни, даже не взглянув на Харста. — Тривиально, но интригующе, — добавил он, не поднимая головы и тут же всем телом повернулся к Харсту. — Ас чего вдруг такая щедрость?
Харст вызывающе ответил Симмонсу взглядом на взгляд.
— Мне надоело, — произнес он с самодовольной снисходительностью, — что мистер Симмонс с единомышленниками считают, будто старик Харст попусту коптит небо. Что же касается начальства… Через пару недель я собираюсь подать в отставку, так что терять мне нечего.
Он ладонью провел по редким волосам, помолчал, как бы колеблясь, продолжать или нет, и наконец, решившись, сказал, несколько понизив голос:
— Сегодня у тебя есть шанс получить первые факты. Нам стало известно, что боевики из террористической организации «Воины революции», планируют совершить в Соунси политическое убийство. Наша задача — обезвредить их, взяв с поличным. Мои люди уже там…
В этот момент мимо пронесся белый «лендровер». Обогнав их на бешеной скорости, он хлестанул по стеклам мелким песком.
— Есть же такие болваны, — процедил сквозь зубы Харст, недобрым взглядом провожая удалявшийся автомобиль. Затем поднял стекло дверцы. В салоне стало тихо и не пыльно.
X
Роберт проснулся от духоты. В мозгу будто застряла тупая заноза, и, утираясь полотенцем, он долго пытался сообразить, что за странный шум и музыка доносятся снаружи
Роберт поднес к глазам часы и сразу все вспомнил. Быстро натянув джинсы, он опрометью бросился из палатки.
Гарри уже был в лагере. Он ждал в условленном месте, за церковью.
«Лендровер» стоял неподалеку, возле недавно отстроенного овощехранилища. Кирпичная коробка на холмике, обнесенная лесами, хорошо обозревалась даже издалека.
Наспех поздоровавшись, Гарри и Роберт подошли к машине. Открыв багажник, Гарри извлек из него аккуратный атташе-кейс, отделанный натуральной кожей. Роберт понял: в кейсе оружие, и сердце его учащенно забилось.
«Теперь уж никуда не денешься», — говорил Роберту какой-то внутренний голос
Гарри же по своему обыкновению пребывал в безмятежном расположении духа, даже пытался насвистывать что-то.
«Старается взбодрить меня», — догадался Роберт, переполняясь странной неприязнью к нему — деловитому и наигранно-безразличному.
— А не вызовет ли подозрений мое исчезновение? — спросил он, чтобы скрыть эту внезапно возникшую неприязнь. — После того… А?
Гарри сдул столбик пепла с тлеющей между пальцами сигареты.
— Чепуха! — небрежно оборвал он Роберта. — Делаешь два выстрела — чтобы наверняка, и сразу — в машину. Будь уверен, дружище, — выпустил он клуб дыма из носа и изо рта. — Мы и не такие акции проворачивали…