Искатель. 1987. Выпуск №2
Шрифт:
Хвойный подрост был цел, но от «выстрелившего» сучка занялся пока что спокойным огнем недалекий кустарник. Артем кое-где захлестал расползающиеся красные щупальца курткой. Рядом чернел бочажок — воронка из-под вывороченного дерева, доверху наполненная дождевой водой. Он несколько раз сбегал туда и обратно, попытался сбить огонь водой, но ему это не удалось. И тогда, сбросив ранец, он побежал к дереву, под которым лежали запасные бухты взрывчатки. Бросив на плечо двадцатикилограммовую упаковку и сунув в карман пару детонаторов, он побежал обратно.
Уложил бухту в воронку с водой, прикрепил детонатор, вывел
Громыхнуло так, что аж загудело в ушах, и, выброшенная взрывом вода окатила его с головы до ног. Он протер глаза подбежал к бочажку — прибитый водой и грязью огонь затих.
Все реже и реже «выстреливали» горящие головешки. Зажатая голова пожара остановилась. Догорали валежины и остатки кустарника. Еще пару часов окарауливания, и можно будет немного отдохнуть, чтобы с вечерней росой опять вернуться на добивание пожара.
На следующий день утром, когда осипшие от гари измотанные до предела парашютисты вернулись в лагерь над тайгой послышался знакомый рокот мотора, и вскоре показалась «аннушка». Артем принес из палатки компактную переносную радиостанцию и включил тумблер.
— «Воздух», я — «Кедр». Как меня слышите? Прием.
— «Кедр», я — «Воздух». Слышу вас хорошо. Как дела? — раздался голос летнаба Курьянова.
— Порядок, Кирилл. Пожар задавили. Лесорубы помогли. Они же и на окарауливание останутся. Так что можешь присылать вертолет. Снимаемся.
— Годится, — согласился Курьяпов и спросил: — Раненых, больных нет? Прием.
— Да, — спохватился Артем. — Обязательно, слышишь, обязательно этим же рейсом прихвати с собой участкового. Здесь его дружок один дожидается…
— Ага, — подтвердил Венька, облизывая ложку, которой только что пробовал сготовленную Иваном Бельды кашу с тушенкой. — Потому что я лично этому гаду Рекунову крошки не дам.
А Колосков с Мамонтовым стаскивали в кучу нехитрое имущество, которое, упаси господь, потеряется или сгорит ненароком — это сколько же нервов на акты списания придется затратить! И ас-пристрельщик Сергей Колосков считал вслух:
— Топоров — шесть. Спальников — четыре. Парашютов — пять.
Иван ФРОЛОВ
ДЕЛОВАЯ ОПЕРАЦИЯ
1
Моя карьера начиналась довольно скромно — с Бюро донорских операций. Но я мечтал о другом и все свободное время работал над романом, на который возлагал большие надежды. Однако при всем своем оптимизме я даже не мог вообразить, что поворот в моей судьбе произойдет так неожиданно…
Однажды ко мне в кабинет вошел высокий брюнет лет двадцати пяти. Несмотря на суровые январские морозы, он был без головного убора и в легком пальто. Большие серые глаза смотрели спокойно и, казалось, даже насмешливо. Непринужденно поздоровавшись, гость спросил:
— Я не ошибся? Это юридический отдел?
Я привык видеть совсем других клиентов — подавленных,
— С кем имею честь?
— Боб Винкли, — с достоинством произнес он.
— Кларк Хьюз к вашим услугам, — представился я. — вешайте пальто вот сюда, господин Винкли. Проходите, присаживайтесь.
Посетитель отличался хорошим телосложением. Он спокойно уселся напротив меня и стал рассматривать развешанные по стенам рекламные плакаты.
— Слушаю вас, господин Винкли.
— Я хотел бы узнать ваши условия. Я протянул ему справочник.
— Сначала вам предстоит пройти обследование в Центре трансплантологии. На основании заключения о состоянии ваших биосистем мы подпишем контракт.
Посетитель быстро пробежал глазами по длинному списку и вежливо спросил:
— На какую сумму я могу рассчитывать?
— Если все ваши органы окажутся здоровыми, мы можем заплатить до шестисот пятидесяти тысяч дин.
— Однако в вашем перечне нет самого главного!
— Чего именно?
— Стоимости головного мозга!
— На этот орган у нас пока нет спроса, — честно объяснил я.
— Вы отстали от жизни, господин Хьюз! — возразил он и достал из кармана газету. — Вот статья об успешной операции по пересадке головного мозга. Значит, скоро понадобится и моя голова! — воскликнул он.
В последнее время пресса все настойчивее сообщала об исследованиях в этой области, да и у нас уже обсуждались перспективы подобных операций, но практические пересадки головного мозга или части его казались делом далекого будущего.
— Разрешите? — Я протянул руку к газете.
— На четвертой странице, — подсказал он.
В глаза мне бросился напечатанный во всю полосу заголовок:
«Успехи трансплантации».
Статья у меня сохранилась, и я могу привести выдержки из нее:
«Как вы знаете, хирурги всего мира стремятся доказать, что трансплантация мозга возможна. Настойчивую и кропотливую работу в этом направлении проводят сотрудники Центра трансплантологии под руководством известного профессора Дэвида Дэнниса. Мысль человека — это специфический продукт сложного взаимодействия всех его органов. Но и мозг, изолированный от нервной системы, способен к мышлению, хотя в комплексе с органами различных людей функционирует по-разному, каждый раз показывая различную глубину и интенсивность мыслительных процессов. Эти опыты подтвердили, что мозг подобно компьютеру поддается замене.
Недавно, после тщательной отработки технологии трансплантации мозга на животных, хирурги решились провести первую операцию на людях.
Родственники потерпевших дали согласие на пересадку, и профессор Дэннис встал к хирургическому столу. Автоматы по сшиванию капилляров и нервных волокон помогли предельно сократить время операции: она продолжалась чуть более трех часов.
Через день оперируемый пришел в сознание, начал узнавать родственников и друзей…»