Искатель. 1988. Выпуск №2
Шрифт:
— Ты сам-то женат? — спросил он, выруливая от тротуара.
— Нет. Разъездная работа не для семейной жизни. А что? Хотел перенять опыт?
— Хотел по-дружески спросить, как у тебя с Еленой.
— С кем, с кем?
— Ну, с Русановой… Если проводились и разошлись, так я бы сам опять подкатился. Уж больно мои старики пленились её обаянием! Ты снова не взовьёшься?
— Зачем, раз мужской разговор… Подкатиться, Сергей Александрович, никому не заказано, для этого разрешения у приятелей не спрашивают, я так эти дела понимаю, — открыв косое боковое окошечко, Мальцев
— Усвоено и предано забвению, — покосился на него Воронцов. — Ты сейчас зачем к нам жалуешь?
— Пропуск на открытие получить. Что у вас так строго, ведь я аккредитован!
— Дипломатов набежит… Я с тобой схожу, мигну кое-кому, а то проволынишься. И повод будет вечером за это коньяк потревожить.
— За мной не пропадёт. В чём, в чём, а в этом можешь быть уверен, — усмехнулся Мальцев.
«Жигулёнок» подкатил к знакомому зданию, оба вышли и направились к подъезду.
Будучи вызван к начальнику управления к шестнадцати тридцати, подполковник Бутырцев появился неподалёку от служебных аппартаментов генерал-майора Вавилова в шестнадцать двадцать пять и, верный укоренившейся привычке, три минуты прогуливался в отдалении от полированных дверей. Доразмышлял.
То, что предстоящий разговор обещал совсем не радостные минуты, ему было понятно. Поэтому размышлял совсем не о том, как оправдываться и вести себя, а лишний раз сводил воедино всё, что накопила к настоящему моменту группа сотрудников, работавшая под его руководством. К ним у Бутырцева не было ни малейших претензий: каждый делал всё, что мог, что было нужно делать, и все целиком отдались нелёгкой задаче. А себя, свою сметку, собственные расчёты и ходы перепроверить казалось не лишним.
Ровно в шестнадцать тридцать он вошёл в знакомый кабинет. Генерал-майор сидел один и, выслушав положенные слова прибывшего по вызову, досадливо поморщился:
— Хорошо-хорошо, вижу, что прибыли, садитесь… А больше всего хочу услышать, как у вас с этим делом, ведь открытие на носу, я отговариваться устал, что мы работаем, стараемся и всё возможное делаем. Ну и как мы работаем, какие новости?
— Разрешите сесть? — Генерал махнул рукой, и подполковник сел. — Главная новость: мы вышли на человека, который навёл Архитектора и Шмеля на склад. Архитектор, то есть Томилин, опознал его по фотографии — когда-то отбывал с ним наказание в Казлаге.
— Кто он?
— Сосновский Мечислав Давыдович. Удалось установить следующее: во время войны сотрудничал с оккупантами, по отбытии наказания сменил документы. Шесть лет назад приехал в наш город под фамилией Лохов. Выдал себя за родственника девочки — сироты Галины Лоховой, а два года тому назад устроился сторожем на склад.
— Лихо! — оценил Вавилов ворчливо. — И мы молодцы, хорошо службу ведём… Девочка знает обо всём?
— О том, что он ей никакой не родственник, не знает. Сейчас ей девятнадцать, Пётр Кузьмич. Виктория Лохова, работает манекенщицей. Имя Виктория у неё как псевдоним.
—
— Нет, не обнаружен. Хотя есть основания полагать, что из города ему выбраться не удалось, — Бутырцев помедлил, ожидая реакции. Не дождался и продолжил. — В целях его скорейшего обнаружения подключили новых сотрудников. Принимаем все меры.
— Ещё варианты были в проверке?
— У Томилина при задержании обнаружена бумажка со служебным телефоном старшего товароведа Самохина. Это принялось нами во внимание, но сегодня Самохин по собственной инициативе сдал сто пятьдесят соболиных шкурок, обнаруженных им утром в багажнике лично ему принадлежащей автомашины. Самохина мы намеренно задержали.
— Ага, предполагаете, что на него тень наводили? — оживился Вавилов.
— Уверены. Я уверен, — поправился Бутырцев. — Но так же считает Пионер.
— Кстати, я всё хотел спросить, почему вы его именно этаким образом зашифровали? — впервые за весь разговор разрешил себе улыбнуться начальник управления. — Мужчина серьёзный.
— Ну, наш передовой разведчик, поэтому… Мы его сразу включили в работу, но работает он обособленно, поддерживая связь с нашей группой.
— Передайте, чтобы чересчур не зарывался, я его по делу с валютой помню! Лихость, она иногда боком выходит. Аукцион открывается через два дня, Николай Афанасьевич, а положение сложное и неясное. Может быть, нуждаетесь в помощи, так скажите, тут стесняться не к месту. Подошлём ещё людей.
— Людей достаточно. Толкотня тоже делу не подмога, — рассудил подполковник. — Сделаем всё возможное, товарищ генерал. И часть невозможного, если необходимость заставит, Очень важно найти Лохова-Сосновского. Очень!
— Так это вы не мне объясняйте, — снова нахмурился Вавилов. — Я не рассуждений жду, а результатов!
— Тогда разрешите идти добывать результаты? — приподнялся Бутырцев. — Здесь я их не найду.
— Идите. И почаще меня информируйте, чтобы в полном курсе я был! Такие секреты развели, будто отдельную службу организовали.
— Слушаюсь, почаще, товарищ генерал!
Из подворотни на проезжую часть слишком резко выехал фургон, водитель троллейбуса отвернул, и слетевшая штанга с лязгом ударила по проводам. Посыпался сноп искр.
Елена Андреевна невольно отскочила подальше, а потом на другой стороне улицы увидела Мальцева.
— Виктор Сергеевич! — Она взмахнула рукой. — Виктор!
Не слыша её, Мальцев разговаривал с лохматым парнем в джинсовом костюме, затем тот сел в «Волгу» и уехал.
А Мальцев пошёл по другой стороне улицы и, подойдя к углу дома, уже собирался свернуть за него, и Русанова поднесла согнутые пальцы ко рту. Свистнула.
— Нет, это ни на что не похоже! — отшатнулся, вздрогнув, стоявший рядом прохожий.
И на той, и на этой стороне обернулись несколько человек, Мальцев тоже, и она опять помахала ему.
— Между прочим, подача звуковых сигналов в городе-герое Ленинграде запрещена, — перейдя улицу, сказал Мальцев. Теперь они стояли рядом. — Здравствуйте.