Искатель. 1989. Выпуск №5

Смирнов Сергей Борисович

Рико собрался уже возвращаться в мойку, как вдруг заметил, что Боб неожиданно легко распрямился и, подняв вверх обе руки, повернулся в его сторону. Рико с удивлением обнаружил, что Боб улыбается.

— Тебе лучше?.. — неуверенно спросил он, а когда улыбка растянулась еще больше, взорвался. — Ах ты, черная обезьяна! Ну теперь дождешься!..

Он осекся, потому что Боб начал смеяться. Сначала тихо, потом все громче. Рико попятился в глубь коридора. Взрыв смеха показался ему неестественным, а внезапный переход от

бессилия к бьющему энергией веселью — напугал.

— Эй, Рико! — выкрикнул Боб, приближаясь к двери и как-то чудно покачивая головой. Тут стюард наконец заметил, что зрачки у мальчика расширены, а глаза вытаращены…

Боб протянул в его сторону руку, будто собираясь обменяться рукопожатием, и тоже странно, потому что это была левая рука, но резко изменил намерение, повернулся, издал вопль, снова рассмеялся и так же неожиданно замолк. Он замер, во что-то вглядываясь. Смотрел вверх. Рико все не решался к нему подойти. Наконец отважился спросить:

— Боб… Боб, что там интересного?

Тот не ответил, будто не слышал. Поднял руки над головой и снова взорвался страшным смехом. Голос его немного охрип и совсем не был похож на голос мальчика. Несколько раз он повернулся вокруг своей оси, притопывая в такт смеху-несмеху, после чего, подскакивая, устремился на верхнюю палубу.

Рико выбежал посмотреть, что тот собирается делать. А Боб бежал к чему-то невидимому, смех перешел в вопль.

И тут Рико осенило. Он вспомнил Виктора. Команда в подробностях знала историю его безумства. Боб вел себя так же.

Прежде чем стюард придумал, что предпринять, мальчик был у мачты. Он начал быстро подниматься по трапу, будто всю жизнь только этим и занимался, а всем было известно, что он боится высоты. Поэтому и торчал в мойке, а не учился на юнгу.

Рико поспешил к мачте. От бака бежала группа матросов, Болл и боцман. Капитан кричал в рупор:

— Держите его! Обезопасьте!

Те сами знали, что делать. Но когда первый из них — Джервис — достиг мачты, Боб уже поставил ногу на салинг.

— Четверо к шлюпке! Стащить и растянуть брезент! Он может прыгнуть!

Четыре человека побежали к шлюпке. На это ушло несколько минут. А Боб тем временем стоял на салинге — узкой, ничем не огражденной платформочке, вечно скользкой от соли. Самый сноровистый матрос должен передвигаться по ней с большой осторожностью. Боб же стал подпрыгивать с поднятыми руками. Даже если бы не было качки, это походило бы на танец смерти…

В пассажирских иллюминаторах можно было увидеть лица Трентонов. Миранда стояла на палубе. С правого борта.

Джервис висел на лесенке под самым салингом, держась одной рукой. Вторую протягивал мальчику.

— Боб… — повторял он ласково. — Сядь, пожалуйста… Садись, Боб…

Мальчик не реагировал. Он и не смотрел в его сторону. Вообще не смотрел вниз. Трудно было понять, каким образом он попадает ногами

на салинг.

Люди внизу не знали, что делать. Стояли с задранными головами в полной тишине. Джервис был практически бессилен. Каждое его неосторожное движение могло скинуть Боба вниз, любая попытка схватить его была обречена. Единственный шанс: уговорить, разбить хоть на мгновение скорлупу его бессознательности.

За спиной Джервиса, несколькими ступенями ниже, показался боцман.

— Попробуй схватить его двумя руками, — прошептал он, — я тебя подстрахую. — Он обхватил Джервиса, продолжая крепко держаться за лестницу.

Негр оперся своим стокилограммовым весом на боцмана.

Джервис осторожно приблизил руку к салингу.

— Эй, Боб… — начал он опять. — Поди сюда, что-то скажу тебе… — Он не знал, что делать дальше. Не мог схватить мальчика за ногу, свалились бы тогда все сразу. Он видел, как его обутые в сандалии ноги скользили при каждом движении. Каким-то чудом ему все еще удавалось сохранить равновесие.

Матросы наконец сбросили брезент с мостика на палубу, его тут же подхватили шесть человек.

Люди были на полпути к мачте, когда Боб перестал кричать. Только Джервис и боцман слышали, что он не замолчал совсем.

Or криков перешел к тихому смеху. Обычный смех радующегося миру мальчика.

Глядя в выцветшее небо, Боб с силой оттолкнулся от салинга. В эту минуту судно слегка накренилось — появилась надежда, что он упадет в море. Но в последний момент Боб зацепился ногами о фальшборт, а затем рухнул на палубу, прямо под ноги онемевших людей.

Грей стоял на мостике, уставясь в воду. Он старался не отрывать взгляда от моря, чтобы не смотреть на люк третьего трюма. Там лежал накрытый простыней окровавленный труп Боба. Рядом сидели Орланд и Джервис, окутанные облаком сигаретного дыма. Заплаканного Юджина боцман с трудом прогнал подавать обед в столовой команды. Взмыленный Рико носился как заведенный между кают-компанией и мойкой.

Второй офицер узнал обо всем полчаса назад. Он вспомнил ночной визит Малерта… У бедного Боба те же симптомы, что к у Виктора. Стало быть, Малерт не блефовал. Газ на судне. Сейчас необходимо любой ценой от него избавиться. Гангстеры хотят его перехватить. Помочь им?

— Добрый день, господин Грей.

Он резко обернулся. Миранда. Даже не слышал, как подошла.

— День не совсем добрый, — сухо ответил он и поднес к глазам бинокль, подчеркивая, что ни желания, ни времени на болтовню у него нет.

Миранда не мешала ему разглядывать пустой горизонт, молча стояла рядом.

У Грея в конце концов онемели руки. Он опустил бинокль и полез в карман за сигаретами, предложил Миранде. Она отказалась, и он закурил один. Только тогда, взглянув на свои миниатюрные часики, она отозвалась: