Искатель. 1990. Выпуск №3

Ромов Анатолий Сергеевич

Саенко уже успел съездить в ГИЦ и привезти несколько фотографий Крыжа.

Еще не открыв глаза, я прислушался. Стук посуды. Плеск воды. Кажется, Алена готовит на кухне завтрак. Встал с кровати, подошел к окну. Потянулся, сбрасывая сон. Интересно, какое сегодня число. Черт... Ведь сегодня восьмой день. Ну да. Восьмой день с того момента, как мы с Сашкой вышли из прокуратуры. За дни, проведенные в квартире Алены, я выучил наизусть все здешние ходы и выходы. Отсюда, с шестого этажа,

этот двор отлично проглядывался. Интересно, есть ли в нем какие-то изменения после вчерашнего? Вроде нет. Стоявшие вчера под окном машины на своих местах. Вот моя, у края общего ряда, там же, где я вчера ее оставил. Убедившись в этом, я подошел к телефону, чтобы позвонить Сашке. Набрал номер, почти тут же услышал голос:

— Да?

— Саня, привет. Это я. Что у тебя?

— Пока ничего. А у тебя?

— Тоже.

— Ты все еще у Алены?

— Все еще.

— Передай горячий привет. И поцелуй за меня.

— Обязательно. Знаешь, Сань, сегодня я хочу переехать.

— Что так? Не созрел для семейной жизни?

— Не в этом дело. Просто хочу переехать. К себе или к Глинскому. — Мне показалось, что пауза затянулась, и я спросил: — Не возражаешь, если я перееду к Глинскому? В мастерскую?

— Ради бога. Это ж твой друг. Да и мне мастерская не нужна.

— Что, сам ты там уже не ночуешь?

Сашка довольно долго молчал. Вздохнул:

— Нет. Знаешь, мне кажется: Вадим Павлович отпал. Во всяком случае, на ближайшее время.

— Почему?

— Потому что он тоже ведь не дурак и давно уже все просек насчет прокуратуры. Он знает, что нас туда вызывали. Ну и наверняка давно уже смылся от греха подальше.

— Ты уверен?

— Абсолютно уверен.

— Ты хочешь сказать, к нам он больше не сунется?

— Не знаю, как потом, но в ближайшее время не сунется.

— Тогда я переезжаю к себе. Звони уже мне домой.

— Договорились. Созваниваемся.

Я положил трубку. И вовремя: почти тут же в комнату вошла Алена. Она была в длинном белом махровом халате, который ей очень шел, хотя и делал взрослее. Вообще, Алена сейчас выглядела потрясающе. Я сам не верил, что девушка, стоящая сейчас передо мной, может меня терпеть. И уж тем более любить.

— Привет, — сказал я. — Давно встала?

— Давно. Учти, я уже сделала гренки. И поставила омлет. Мыться пойдешь?

— Пойду. — Не удержавшись, я покосился в окно. Алена вздохнула:

— Я уже туда смотрела. Там все спокойно.

Сначала я не понял, что она хотела этим сказать.

— Что значит: «там все спокойно»?

— Ну то и значит: спокойно.

Что-то в ее голосе мне не понравилось. Будто почувствовав это, Алена улыбнулась, мягко обняла за шею, чуть пригнув голову, посмотрела в глаза:

— Не сердись, пожалуйста. Хорошо?

— Я не сержусь. Хотя я не понял твоих слов. В чем дело? Зачем ты смотрела в окно?

— Просто мне

показалось: ты чего-то боишься.

— Боюсь?

— Ну, может, я не так выразилась. Остерегаешься.

— Чего остерегаюсь?

Алена отпустила мою шею, сунула руки в карманы.

— Ладно, прости, что лезу в твои дела, иди мойся. И приходи завтракать.

— Да лезь, пожалуйста. Просто ты вбила себе в голову то, чего нет.

Покончив с туалетом и одевшись, я прошел на кухню. Алена положила мне большой кусок омлета, придвинув чашку кофе. Усевшись, я спросил:

— Ты вообще как, торопишься?

— Нет. Первую пару я все равно пропустила. Так что времени вагон. Давай, а то остынет.

Мы начали есть. Завтрак проходил в молчании. Наконец после того, как мы оба покончили с омлетом, я сказал:

— Аленушка, друг мой, знаешь, я сегодня перееду к себе.

Алена поставила чашку, посмотрела исподлобья:

— Ты обиделся?

— Да нет, просто хватит мне кайфовать. А тебе пропускать первые пары. Да и вообще, надо работать, так ведь?

— Ну, так. А как же то?

— Что «то»?

Алена встала, подошла к окну, Сказала, не оборачиваясь:

— Ну... то, чего ты опасаешься.

Допив кофе, я подошел к ней, обнял за плечи. Сказал, прикоснувшись губами к затылку:

— Алена, я ничего не опасаюсь. Запомни это раз и навсегда.

— Опасаешься. Зачем играть в кошки-мышки? Ведь это видно невооруженным глазом. По утрам ты тщательно разглядываешь двор. Когда мы идем к машине, незаметно оглядываешься. В машине непрерывно следишь, кто едет сзади, будто чего-то ждешь. Будто за тобой кто-то гонится. Я понимаю, по каким-то причинам ты не хочешь об этом говорить.

Я молчал, не зная, что ей сказать. Алена передернула плечами:

— Сереженька, может, ты все же просветишь меня, что происходит? Я тебя очень прошу,

Я подумал: кажется, я должен наконец объяснить ей, в чем дело. Хотя бы вкратце.

— Хорошо. Если тебя это так уж интересует, последнюю неделю за мной и Сашкой охотились.

— Охотились — кто?

— Нехорошие дяденьки. Но сейчас уже они охотиться за нами не будут.

— Это какие-то бандиты? Уголовники?

— Алена, какая разница? — Я провел рукой по ее волосам. — Бандиты они, уголовники — не имеет значения.

— Сергей, ты что-то скрываешь?

— Ничего я не скрываю.

— Скрываешь. Как ты не можешь понять: я за тебя боюсь.

— И зря, ничего не бойся. Одевайся, и я отвезу тебя. А вечером позвоню, и куда-нибудь сходим.

Покончив с завтраком, я отвез Алену в институт. Потом подъехал к своему дому, оставил машину на обычном месте и поднялся к себе.

Признаться, я не исключал, что Вадим Павлович или его люди попробуют в мое отсутствие проникнуть в квартиру. Но все вещи были на своих местах. Мою квартиру никто не трогал.