Искатель. 1990. Выпуск №3

Ромов Анатолий Сергеевич

Ясно, танцевать надо от светло-серых «Жигулей». Люди, ехавшие в «Жигулях», наблюдали за трейлером Дегтярева еще с Москвы. Остановили в безлюдном месте. Убили водителя. Затем, если следовать логике, экипаж «Жигулей» должен был разделиться. Кто-то сел в кабину КамАЗа и увел его в неизвестном направлении. Опять же, следуя логике, это скорей всего были два молодых пассажира. Пожилой же водитель с именем-отчеством Игорь или Илья Кириллович и фамилией, начинающейся на С, вернулся в Москву на светло-серых «Жигулях». Возможно, организатором всей операции был именно этот пожилой водитель. Клюев же и Шитиков, теперь Рахманов был в этом абсолютно уверен, — исполнители. Хотя даже после опознания Козловым оба категорически отрицают, что могли каким-то образом оказаться 9 июля в Смоленском районе Смоленской области на перегоне Ольша — Велиж. По их новым показаниям, они всего лишь доехали до Смоленска. И хотя ясно, что новые показания Клюева и Шитикова, как и прежние, выдуманы от начала до конца, у Рахманова

нет улик, способных их опровергнуть. Козлов мог лишь подтвердить, что видел Клюева и Шитикова в светло-серых «Жигулях» шестой модели, остановленных между Вязьмой и Смоленском, и только. Этого мало, чтобы Рахманов мог добиваться санкции на арест или на задержание. Единственное, что он сделал, — это взял с каждого подписку о невыезде. Сейчас же, в самолете, Рахманов в дополнение может еще утешиться воспоминанием о том, как вышел на Клюева. Вышел же на Клюева он лишь потому, что предположил: выследить машину, заставить водителя остановить ее и, главное, незаметно для ГАИ перегнать трейлер мог только профессионал. Такой же, как Дегтярев, водитель-дальнобойщик, знающий все тонкости работы на междугородных линиях. Так возник список, в который попали водители Мострансагентства, отсутствовавшие в Москве 9 июля по разным причинам или уволившиеся из Мострансагентства незадолго до этого срока. Первоначально в список вошли около ста фамилий. В конце концов, проведя проверочные допросы, Рахманов выделил восемь человек примерно тридцатилетнего возраста, в показаниях которых и в последующей их проверке усматривалось хоть какое-то несовпадение. В Москву был вызван инспектор Сафоновского районного ОГАИ Козлов, которому предложили заняться нелегкой работой — поэтапным опознанием каждого из восьмерки. Увидев двадцатидевятилетнего водителя пятого таксомоторного парка Москвы Клюева, ранее работавшего в Мострансагентстве, Козлов без тени сомнения заявил: именно этот человек сидел на заднем сиденье светло-серых «Жигулей». Поскольку ранее Клюев показал, что с 9 по 13 июля находился на больничном и из Москвы не выезжал, теперь, после опознания и очной ставки с Козловым, ему нужно было как-то объяснить встречу с инспектором ГАИ 9 июля на перегоне Вышегор — Анохово. И Клюев «вспомнил», что 9 июля ездил на толкучку в Смоленск на остановленной им утром на Можайском шоссе попутной машине — светло-серых «Жигулях» шестой модели. Водителя не знает, но может описать: пожилой человек, примерно лет пятидесяти, седой, загорелый. Водитель после коротких переговоров согласился подвезти Клюева до Смоленска за пятьдесят рублей. Номера машины Клюев не запомнил. В Смоленске, расплатившись с водителем, он вышел и больше никогда этого человека не видел. В Москву вернулся на следующий день, на поезде. На вопрос, кто еще был в «Жигулях», кроме него и водителя, Клюев сначала ответил: никого. Потом, после сделанных на очной ставке показаний Козлова, опять «вспомнил»: на полпути к ним подсел случайный попутчик. Вышел попутчик перед самым Смоленском, кто он, Клюев не знает. И лишь потом, когда был «вычислен», вызван в прокуратуру и там опознан Козловым один из близких знакомых Клюева, ранее судимый Шитиков, показания снова изменились. Шитиков сначала тоже утверждал, что, взяв с 9 по 13 июля отгул на работе, в фирме «Заря», никуда из Москвы не отлучался. Но после очной ставки с Козловым, явно по предварительному сговору с Клюевым, заявил: 9 июля он ездил на толкучку в Смоленск вместе со своим приятелем Клюевым. В Москву вернулся с ним же сразу после толкучки, 10 июля, на поезде. Пожилого водителя, подвезшего их в Смоленск на светло-серых «Жигулях», видел в первый раз. Клюев полностью подтвердил показания Шитикова. Сбить с этих показаний ни того, ни другого Рахманов уже не мог, как ни старался.

Подлетая к Сухуми, Рахманов решил забыть на время о Клюеве и Шитикове, вернувшись к размышлениям о пожилом водителе «Жигулей» с номером, начинающимся на «я». Наверняка этот водитель мог бы им многое рассказать. Но поиски, предпринятые ГАИ, никаких результатов пока не давали. Загадочный Игорь — Илья Кириллович бесследно исчез вместе со своей светло-серой «шестеркой».

В Сухуми, сойдя с трапа, Рахманов увидел недалеко от самолета черную «Волгу». Рядом стояли старший следователь Прокуратуры РСФСР Саенко — третий, после Рахманова и Инчутина, участник следственной группы — и майор милиции Жильцов, старший оперуполномоченный ГУУР [3] , приданный группе месяц назад для оказания посильной оперативной помощи. Саенко представил Рахманову сидевшего за рулем плотного черноусого здоровяка:

3

ГУУР — Главное управление уголовного розыска МВД СССР.

— Андрей Викторович, полковник Габелая. Начальник республиканского угрозыска. Заурбек Владимирович очень нам помог.

Пожав протянутую в окошко руку, Рахманов изучающе посмотрел на Саенко:

— «Очень помог» — значит, у вас что-то есть?

— Есть. Только, Андрей Викторович, может, сначала сядете в машину? И я все расскажу по дороге в гостиницу?

— Хорошо. — Усевшись рядом с Габелая,

Рахманов подождал, пока «Волга» выйдет на трассу. — Так, Слава, что у вас есть?

— В трех сухумских магазинах накрыто около семи тысяч нераспроданных пачек «Шика». Объяснить толком, откуда получены лезвия, и подтвердить получение товара документами ни один из заведующих не смог.

— Интересно. Обыски проведены?

— Проведены. У всех троих обнаружены большие суммы денег. Одновременно по наметкам республиканского ОБХСС и угрозыска проведено еще несколько обысков. В результате задержан некто Азизов, товаровед оптово-галантерейной базы. И экспедитор этой же базы Аракелян. Эти люди должны вас заинтересовать. В гараже Аракеляна обнаружено 380 нераспечатанных упаковок лезвий «Шик», по тысяче пачек в каждой упаковке. В доме Азизова крупные суммы денег, большая часть денег разделена на суммы от одной до пяти тысяч рублей, причем каждая такая часть завернута в бумагу и снабжена подписью. Среди этих подписей есть подписи заведующих магазинами, продававших неучтенный «Шик». Похоже, Азизов у них главный.

— Посмотрим. С новостями все?

— Ну, есть еще показания двух соседей Аракеляна, видевших, как в июле возле его гаража довольно долго стоял междугородный трейлер. Тоже ведь интересно?

— Материала, чтобы здесь задержаться, достаточно.

Помедлив, Рахманов подумал: сейчас самое время проверить, знает ли Аракелян о случившемся на шоссе Ольша — Велиж. И если не знает, он, Рахманов, просто обязан обратить внимание подследственного на легкомысленность его поведения. Сделав вид, что занят оформлением протокола, сказал, не поднимая глаз:

— Дереник Абелевич, насколько я понял, беря на себя вину и выгораживая Азизова, вы рассчитываете, что будете осуждены по статье за спекуляцию? Так?

— Гражданин следователь, о чем вы? Я никого не выгораживаю. Сам виноват, сам и отвечаю.

— Допустим. И все же, вы считаете, что ваши действия подпадают под статью о спекуляции? С наказанием от двух до семи? Так ведь?

— Ну... вам лучше знать, сколько за это дают.

— Поэтому объясняю: деяние, вину за которое вы так настойчиво берете на себя, вовсе не спекуляция. Да и подлежит это деяние рассмотрению совсем по другим статьям.

— Даже «статьям»?

— Статьям. Потому что это две разные статьи. Первая — умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах. Вторая — разбойное нападение, совершенное по сговору группой лиц. Наказание по первой — от восьми до пятнадцати. В сочетании же со второй возможна исключительная мера.

Аракелян усмехнулся:

— Гражданин следователь, по-моему, вы решили меня запугать. А?

— Ничуть. Наоборот, пытаюсь предостеречь от опрометчивых действий.

— Предостеречь от чего? Я ведь честно все рассказал. Мне предложили лезвия, я их купил. При чем здесь убийство? И разбойное нападение?

— При том, что они были совершены при угоне трейлера. Сообщаю об этом вполне официально.

— Мало ли где что было. Я к этому отношения не имею.

— Как сказать... С этим КамАЗом с полуприцепом «66—15 МШ» вы прочно связали себя собственными показаниями. Кроме того, теми же показаниями вы связали себя и с двумя водителями. Именно с двумя, а не с одним. Улавливаете разницу?

— А мне все равно, сколько их было. Хоть два, хоть один. Разницы нет.

— Есть. Она в том, что трейлер, о котором вы сообщили на допросах, сначала вел один водитель. Потом водителя убили. И в трейлер сели двое и перегнали машину сюда, в Сухуми. Как видите, это отнюдь не одно и то же.

— Может быть. Но не я же его перегонял?

— Не вы. Но лезвия у этих водителей купили вы. По вашим же показаниям.

— Ну и что? Я же сказал: это вышло случайно.

— Якобы случайно. Дереник Абелевич, боюсь, в эту версию не поверит ни один здравомыслящий человек. Есть неоспоримые доказательства: совершенное преступление было тщательно продумано. Случайностей здесь быть не могло. Факты вещь упрямая.

— Какие еще факты?

— Простые. Говорящие о том, что вы соучастник убийства. И разбойного нападения на трейлер. Все, Дереник Абелевич, допрос окончен.

— Почему? Давайте все выясним.

— Выясним, но не сегодня. Подумайте. У вас есть время подумать и рассказать следствию правду.

Не дав Аракеляну ответить, Рахманов нажал на кнопку. Дождался, пока конвоир уведет подследственного, и попросил пригласить на допрос Азизова.

Этот подследственный был более умным, более расчетливым и тонким в уловках, чем Аракелян. Рахманов не сомневался: инициатором и «мозговым центром» всей операции здесь, в Сухуми, был именно Азизов. Но, кажется, только здесь, в Сухуми. Сейчас Рахманов все больше и больше склонялся к выводу: Азизову не было смысла связываться с убийцами Дегтярева. «Амплуа» людей типа Азизова, как правило, совсем другое. Азизов мог быть связан со спекуляцией в крупных размерах. С присвоением материальных ценностей. Наконец, с организацией «подпольного производства». Но только не с убийцами. Тем не менее вину на себя пожилой, больной сахарным диабетом Азизов брать не хотел... Узнав о подоплеке похищения лезвий «Шик», он вряд ли захочет брать чужую... Что ж, в любом случае пора словесных дуэлей с Азизовым прошла. Подумав об этом, Рахманов сказал: