Искатель. 2001. Выпуск №11
Шрифт:
– Конечно.
Мы пошли на кухню.
– Этот Рейнолдс, - продолжал Рэнди, - меня невзлюбил. С тех пор, как вы с ним приезжали ко мне, он еще несколько раз заявлялся. Он думает, что я возил Морин кататься на машине, и все такое. Но ведь вы так не считаете, правда, Стив?
Он нервно подергивал себя за бородку, и в этот миг я, наконец, разглядел то, что Рейнолдс заприметил сразу же: кошачью повадку и огоньки в глубине зрачков. «Интересно, а не заговаривает ли он мне зубы», - подумал я.
– У меня нет никакого определенного мнения о вас, Рэнди.
– Что
– Не дуйтесь, как кисейная барышня.
Его глаза сердито сверкнули, но тотчас подобрели.
– У вас сейчас трудная пора, Стив. Я это знаю и не стал бы просить…
– Чего просить?
– Немного денег взаймы. Понимаете, Морин иногда мне одалживала, вот я и подумал, что вы… В конце концов, это не выброшенные деньги, Стив. Поверьте, вы поддержите истинного гения.
Я вспомнил чековую книжку Морин. Так вот, значит, куда шли деньги. Впрочем, какая разница? Мне даже полегчало. Я понимал, какие чувства испытывала Морин к этому мальчишке. Его работа, а не он сам, - вот что имело для нее значение.
– Вас послушать, так вы наделены неким законным правом занимать у меня деньги. Относитесь к этому проще.
– Спасибо, Стив, - сказал Рэнди и заулыбался, когда я вручил ему чашку кофе и двадцать долларов.
Только когда он сел в машину и покатил прочь, я спохватился и вспомнил о его рукописях. Но было поздно: когда я подбежал к парадной двери, Рэнди уже сворачивал за угол. По тротуару шествовал почтальон. Он подошел к дому и протянул мне письмо, присовокупив к нему свои соболезнования. На простом белом конверте стоял местный штемпель. Мой адрес был выведен чернилами, печатными буквами, а обратного не было вовсе. В конверте лежал листок, а на нем все теми же четкими печатными буквами была начертана всего одна фраза: «С тебя еще ребенок, Гриффин».
Слова заплясали перед глазами. Я в ярости смял листок. Воздух в доме, казалось, наполнился флюидами ужаса, тревогой и безмолвным криком.
Я подошел к телефону. Руки так тряслись, что с первого раза я набрал неправильный номер и был вынужден снова накручивать диск.
– Рейнолдс слушает.
– Это Стив Гриффин. Приезжайте. Ради бога, быстрее.
– Что случилось?
– Он охотится за Пенни!
– Откуда вы знаете?
– Записка. Он прислал записку. Рейнолдс, вы знаете озеро Апопка?
– Разумеется.
– У Бэрка там домик. На северном берегу. Пошлите туда кого-нибудь. Пенни там с Вики Клейтон
– Считайте, что сделано. Возьмите себя в руки, Гриффин, я еду к вам.
Я положил трубку и застыл, будто истукан. Мне доводилось испытывать страх. На войне временами бывало жутковато. По-настоящему страшно мне было после звонка Морин, когда я несся к ней по темной дороге сквозь пелену дождя. Но сейчас страх был совсем другой.
Я поднялся в спальню и выдвинул верхний ящик комода, в котором лежал пистолет. Я купил его, когда стало ясно, что мне придется часто уезжать из дома. Морин, помнится, еще смеялась надо мной и говорила: «Уж и не знаю, чего я боюсь больше - этой пушки или грабежа».
Пистолет был заряжен, и я сунул его во внутренний карман
Когда приехал Рейнолдс, мне удалось справиться с дрожью, и лейтенант ничего не заметил. Он дотошно изучил записку. И конверт, и бумага были приобретены в дешевой лавчонке и не могли навести на след отправителя. После того как Алек Мартин купил громадную зеленую машину, он словно канул в пучину города, поглотившего его, как организм поглощает микроб или вирус, чтобы отправить его в путешествие по своим кровеносным сосудам.
Когда мы мчались к озеру, Рейнолдс сообщил мне, что сразу же после моего звонка отправил туда Рейвнела. Теперь, когда дела Гриффин и Мартина были сведены в одно, сыщики работали вместе.
Увидев нас, Пенни опрометью бросилась мне навстречу. Я обнял ее так крепко, что она поморщилась. Высвободившись из моих объятий и снова твердо став ногами на землю, она принялась рассказывать, как ей весело, и мы вместе пошли смотреть ее улов. Я насадил наживку на крючок, и мы с Рейнолдсом направились к домику.
Рейвнел восседал на ошкуренной бревенчатой ограде крыльца, курил сигарету и разглядывал Вики Клейтон, которая сжалась в комочек в кожаном шезлонге, как будто ей было холодно.
Мы поднялись на крыльцо. Рейвнел выбросил окурок и слез с бревна. Я взглянул на Вики. Ее губы дрожали. Она отвернулась. Все это немного озадачило меня. Вики держалась так, словно была в чем-то виновата.
– Что ж, - сказал Рейвнел, - все здесь так, как и должно быть. За исключением вот ее.
– Он кивнул на Вики, и она содрогнулась.
– Однажды вечером я пошел потолковать с Мартином и увидел, как она выходит из его квартиры. Я спросил ее имя. Оказалось, что она - его сестра.
Вики вскочила и подбежала ко мне.
– Не спешите судить меня, Стив, - сдавленно проговорила она.
– Он не врет, Алек действительно мой брат. Наши родители развелись много лет назад. Я жила с матерью, а Алек - с отцом, который вскоре женился опять. Я почти не знала Алека, хотя мы и переписывались от случая к случаю. В последнем письме он сбивчиво рассказал мне, что произошло. Это было двенадцать дней назад, через несколько дней после похорон. Когда я приехала, Алек был на грани помешательства. Сидел без движения и часами таращился на стену, потом вдруг вскакивал и куда-то убегал, не сообщая мне, когда вернется.
– Ее голос сорвался, и Вики несколько минут собиралась с силами. Воспользовавшись этой паузой, я сказал:
– Мне следовало бы догадаться. Говоря о Морин и вашей дружбе, вы все время употребляли только общие слова. И пытались упросить меня простить Мартина, защищали его.
Она покачала головой так медленно, словно это движение требовало огромных усилий.
– Да, Стив, я просила за него. Но не защищала.
– Вики робко и умоляюще посмотрела на меня.
– Алек продал лавку и сказал, что уедет, чтобы забыться. Я надеялась, что ему это удастся. Помогла ему упаковать несколько вещей, которые надо было сдать на хранение. У него были какие-то записи… Фамилия и адрес Морин… Обрывочные сведения о ней… Номер машины.