Искатель. 2009. Выпуск №2
Шрифт:
Кортеж из автомобилей в городе распался: мумию повезли в РУВД, ее хозяина — в прокуратуру.
9
В районной прокуратуре камера хранения вещественных доказательств рассчитана лишь на мелочь типа ножей, топоров, окровавленных курток… Гробоподобный ящик с мумией в нее бы не влез, а в РУВД просторнее. Но долго хранить там такой деликатный вещдок не следовало. И Рябинин еще до допроса Коловратского решил отправить мумию на исследование, для чего требовалось вынести постановление.
Какую
Рябинин задумался: в постановлении о назначении экспертизы требовалось кратко изложить фабулу дела. Мумия нападала на граждан? Вернее, гражданин Коловратский при помощи мумии нападал на людей с целью обогащения. Значит, разбой или грабеж? Но сама мумия ничего не брала и не просила. Нож в руке бандита тоже ничего не просит…
Рябинин отпечатал постановление и вручил ждущему Палладьеву, который повез его в бюро судебных экспертиз вместе с мумией.
— А Коловратского ко мне в кабинет, — велел Рябинин.
— Вместе с девицей?
— Нет, она пока не нужна.
Укор совести словно воспользовался его одиночеством, кольнул зло. Еще бы: сейф набит папками с делами, а он увлеченно пакует мумию. Но этому укору у Рябинина было что возразить…
Прокуратура вроде бы мелочевкой не занимается, но приелись и дела, которые звались резонансными. Банковские махинации, фиктивные фирмы, крупные хищения, заказные убийства… Шерлок Холмс утратил бы квалификацию. И вот пустяковина, скорее всего дело бесперспективное, — а повеяло чем-то оригинальным.
Капитан ввел Коловратского и уехал к экспертам. Рябинин заносил в протокол паспортные данные, разглядывал приведенного. Допрос, видимо, предстоял быть упорным, потому что лицо задержанного прямо-таки закаменело независимостью. И он следователя опередил:
— Это допрос?
— Именно.
— На каком основании?
— Прокуратура возбудила уголовное дело.
— Против меня? — удивился он вполне естественно.
— Не против же мумии.
— Я украл или убил?
— Вы подозреваетесь в мошенничестве.
— Разве? А я подумал, что в печатании фальшивых купюр.
Подобная развязность на допросе говорила, что Коловратский либо твердо считает себя невиновным, либо просто нахал. Рябинин привык и не к таким перепадам.
— Генрих Яковлевич, может быть, вообще отказываетесь давать показания?
— Нет, не отказываюсь.
— Тогда к чему такая бравада?
— Зло берет. Вы, следователь прокуратуры, наверняка с университетским образованием, уже в возрасте — значит, с богатым жизненным опытом, лепечете о мошенничестве, будто ничего не знаете о привидениях.
— А что о них можно знать?
— Мумия — это мистика. О ней написаны книги, поставлены фильмы, сочинены оперы… Есть центры по изучению мумий. В Египте из них лекарства делают. Английские замки, где живут привидения, сдают в аренду… И есть такой
— Где же берут этих духов?
— В замках, на кладбищах…
Рябинина заинтересовало, каким образом их ловят и как заталкивают в бутылки. И не то спросил, не то пошутил: была у него такая непрофессиональная привычка, которая могла испортить весь допрос:
— Дух ловят сачком?
— Господин следователь, вероятно, с этой тонкой материей вы не сталкивались.
Рябинин с «тонкой материей» сталкивался неоднократно — за двадцать с гаком лет работы в прокуратуре. В начале года он расследовал дело нажористого предпринимателя, который каким-то образом купил в Египте мумию и привез. Держал у себя в особняке, показывал гостям. Но у него начались головные боли, и он отвез мумию в музей. Через две недели предприниматель скончался от неизвестной болезни. На допросе охранник рассказал, что накануне к хозяину особняка приходила странная женщина: лицо прикрыто, а тело как бы завернуто в темный плащ. Охранник удивлялся, что он почему-то не смог ее остановить. Никто не сомневался: приходила мумия.
Удивленный долгим молчанием следователя, Коловратский заговорил по существу:
— После смерти отца я надумал сделать в его доме что-то вроде прикольной ночлежки с мумией.
— Тут подробнее…
— В институте вся механика на мне. Вот я и придумал самоходную куклу.
— Вы ее заводите?
Коловратский вздохнул, не зная, как объяснить. Рябинин изобразил готовность не только слушать, но и понять.
— Вы, господин следователь, наверное, слыхали про нанотехнологию, которая выдает невероятные материалы. Не стану говорить про молекулу С 60, графит, алмазы, фуллерен… Про нанотрубки, которые могут самособираться…
— Не надо, — разрешил следователь.
— Кстати, американцы уже работают над проблемой саморазвития и размножения компьютеров.
— Ваша мумия… саморазмножилась? — попробовал догадаться Рябинин.
— Нет. При помощи нитрида титана, нанопорошка и лазерной сварки получены крепчайшие и невидимые простым глазом нити.
— И за эти нити дергали?
— Двигал, — поправил он, — при помощи механики внутри нее. Рычажки, шестеренки… Я сидел в комнате рядом с пультом управления.
— Трудно понять…
— Она же на колесиках.
Следователь, насмотревшись на японских роботов, был удивлен столь примитивной механикой. Впрочем, нанотехнология нитей. Рябинина сейчас царапнуло другое…
Он не чувствовал в себе того эмоционального накала, который частенько жег его на допросах. Газетчики, да и юристы, оценивая криминальные события, говорили о статьях уголовного кодекса, о материальном ущербе, о детстве злоумышленника, о плохих условиях в колониях, о гуманизме… И редко говорили о том, что преступник — это прежде всего подлец. А это обстоятельство для Рябинина было важнее, чем статьи Уголовного кодекса. В действиях Коловратского, похоже, нет ни подлости, ни состава преступления.