Искатель. 2013. выпуск №4
Шрифт:
— Ну, хорошо, — невозмутимо ответил Тарас и спрятал ассигнацию.
Они расстались холодно. Уже сидя в машине частника, Наталья принялась ругать себя: разве виноват этот мужчина в том, что подвела техника? Несмотря на доводы разума, она почему-то продолжала дуться на него…
Вот и Десятая Парковая, дом четырнадцать. Почему десятая, а не первая? Потому что Наталья помнила, что номер улицы в паспорте ложного Тараса Балашова был двузначный. Круг поисков значительно сужался. Только вот поисков — чего?
Дом четырнадцать. Квартира
На двери подъезда был домофон. Наталья вызвала квартиру номер четыре. Ответил какой-то старческий женский голос.
— Тарас или Влад не у вас? — спросила Наталья.
— Нет, девушка, вы ошиблись, был ответ.
В одном из окон первого этажа шевельнулась занавеска, мелькнуло круглое личико в седых буклях. Не то…
На другой улице первый этаж дома номер четырнадцать был магазином, на стене красовалось крупное граффити: какие-то непонятные символы… Наталья уставилась на них. Казалось, они о чем-то хотят сказать ей, именно ей. Нет, просто чей-то автограф, каких полно везде. Говорят, что подобные знаки показывают границы владений определенных уличных банд.
Наталья вдруг остановилась. Надпись на стене! Вот что она должна искать. Она прошла все парковые, внимательно осматривая стены. Это было легко, потому что теперь она знала: нужный дом должен быть именно хрущевской пятиэтажкой. И под окном квартиры справа от двери подъезда должна расти рябина.
Таких домов с номером четырнадцать было всего два. Рябина росла у последнего дома, на девятнадцатой улице. Этот двор сразу показался ей знакомым. Конечно! Именно этот тополь, детская площадка и тропинка через двор наискось… Так и написано.
Наталья уже не собиралась звонить в квартиру номер четыре. Она обошла дом и принялась рассматривать стену. Здесь было наслоение многих народных граффити, современных и древних, в старом советском стиле: «Агафониха гадина», «Спартак», «FANTOMAS»…
Многие надписи были полустерты. От времени. Одна — именно стерта. Причем совсем недавно, намеренно. От букв остались хвостики и точки. Но ее все равно можно было прочесть, если знать, что ищешь.
Такое ощущение, что человек очень торопился, потому и не успел затереть полностью. Наталья обратила внимание на темное пятнышко внутри надписи. Это пятнышко полминуты назад было
Наталья посмотрела вдоль стены. Стена обрывалась углом на фоне кустов сирени с кистями зеленых семян. Вдруг она всем своим существом почувствовала, что нечто страшное, опасное, но в то же время — притягательное, прячется за этим углом. Она сделала несколько решительных шагов. Запах бензина усилился. Поколебавшись, все же заглянула за угол. Там, среди кустов и кистей с семенами, стоял, держа на отлете грязную тряпку, Тарас Балашов.
24
Наталья повернулась и быстро пошла вдоль стены. Только поскорее выйти во двор, где на детской площадке гнездятся мирные старушки с внучатами.
Нет, он не стал бежать за нею, выламывать ей руки. Краем глаза она отметила, что он донес свою тряпку до угловой урны и выбросил, как истинный джентльмен. Этот жест почему то воскресил внутри нее чувство безопасности.
— Позволь мне все объяснить, Наталья.
— Почему нет? Через два дома я видела кафе. Можно по чашке зеленого чая, в жару — самое оно.
Что же это такое? Один за другим в ее жизни появляются люди, которые имеют документы на имя Тараса Балашова, зачем-то разучивают наизусть его прозу… Теперь вот этот реально существующий дом и надпись, которой она не должна видеть. Это что — заговор сумасшедших?
Они дошли до кафе молча. Зеленый чай был, но холодный, в банках. Все не так на этой земле…
— Скажи мне, пожалуйста, — спросила Наталья, — почему эта надпись на стене дома — здесь, в Измайлово? Получается, что в своих рассказах ты описал именно этот дом. И зачем ты стер эту надпись, симулировал поломку машины? И ты, как говоришь, никогда не жил в Измайлово. Не слишком ли много Тарасов Балашовых получается по мою душу?
— Я знал, что ты догадаешься, — сказал Тарас после паузы.
— Догадаюсь — о чем? Что есть еще один, какой-то третий Тарас Балашов? И уж он-то — настоящий?
— Нет. Я последний. Да, я действительно описал в своем романе этот дом. Потому что в квартире номер четыре жила девушка, которой посвящена моя проза.
— Вот как? А при чем же тут надпись?
— Я сам ее и сделал.
— Зачем?
— Это было колдовство.
— Не поняла.
— Я описал квартиру, в которой жила она, как квартиру, в которой живу я. Пусть это и наивно.
Он вдруг замолчал. Наверное, потому, что понял: Наталья совсем уже не слушает его. Она сидела, прижав ладони к щекам, пытаясь осмыслить свои впечатления, разложить их по полочкам, будто внутри нее был сервант с посудой и надо было расставить ее.
Каким-то образом во всем этом был замешан Серый. Но его больше нет в живых, а игра, которую он начал, почему-то продолжается…
Вдруг странная, дикая мысль пришла ей в голову. Она и раньше догадывалась, но гнала, гнала от себя эту сумасшедшую мысль.