Искатель. 2013. Выпуск №7
Шрифт:
— Однако когда медальон был украден, вы заподозрили в первую очередь Юлия…
— Откуда вы это взяли?
— Аника, есть свидетель, который видел вас у него в особняке…
— Ваш свидетель ошибается. Или лжет. Я никогда раньше не была в вашем городе, — она обворожительно улыбнулась. — Жуткая дыра. Простите, если задела ваши патриотические чувства.
— Потерплю, — буркнул Егор. — Меня интересует другое: почему Юлий не попал в поле зрения вашей полиции? Ведь у вас наверняка спрашивали, не интересовался ли кто-нибудь вашей ценностью, не хотел ли ее приобрести… Неужели вы не всплеснули руками: ах да, я припоминаю,
— Тайна? — мадам Блонтэ высокомерно рассмеялась. — Вы думаете, господин Милушевич узнал обо мне нечто ужасное? Может быть, вам лучше спросить об этом у него самого?
— Он умер, — ответил Егор. — Его отравили большой дозой мышьяка.
Аника покачала головой.
— Что ж… Наверное, мои слова прозвучат не слишком по-христиански, но… это очень похоже на Божий промысел, вы не находите?
— Не знаю, — мрачно сказал Егор. — Не берусь судить. Однако мне кажется, вряд ли Господь Бог опустился бы до примитивного яда в бокале с вином.
Аника взяла со стола пачку «Вог» и-вытащила сигарету.
— Кстати, хочу спросить, месье Егор: господин следователь в курсе ваших… гм… изысканий?
— Господин следователь арестовал мою знакомую, — сухо ответил Егор.
Мадам Блонтэ стала серьезной.
— В самом деле? Против нее есть улики?
— Множество улик, — не стал скрывать Егор. — Самая серьезная из них — отпечатки пальцев на орудии преступления.
Фиалковые глаза женщины слегка затуманились.
— Значит, вот в чем дело… Вы не верите в ее виновность и, чтобы спасти ее от тюрьмы, ищете настоящего убийцу… Похвально. Представьте, я даже немножко завидую ей, вашей знакомой. В мою защиту еще никто не бросался вот так, по-рыцарски… Очень жаль, но я ничем не могу помочь. Знаете, — она усмехнулась, — у меня есть подруга, ее зовут Гортензия, она проводит автобусные экскурсии по Парижу… Она так расстроилась, когда он исчез… Расстроилась едва ли не сильнее меня. И все повторяла: «Запомни, Аника, этот медальон — живое существо. Раз он пропал — значит, теперь будет путешествовать по свету и убивать. Убивать до тех пор, пока его не найдут и не водворят на место…» Бедняжка…
— Может, она не так уж и не права? — мрачно проговорил Егор.
— Все может быть. — Мадам Блонтэ встала, давая понять, что разговор окончен. — Рада была познакомиться, месье Егор. Действительно рада. А что касается медальона — документы на его вывоз практически готовы, и скоро он улетит в Париж. И убийства сразу прекратятся, уверяю вас. Все встанет на свои места.
— Вашими бы устами — да мед пить, — пробормотал Егор уже в дверях.
— Простите?..
— Ничего, — он вздохнул, — просто русская поговорка.
Скромную бежевую «девятку», притулившуюся к бордюру возле киоска с мороженым, Егор засек, едва вышел из здания. Он поразмыслил несколько секунд, потом, плюнув на политес, подошел к машине, по-хозяйски открыл переднюю дверцу и плюхнулся на сиденье рядом с водителем. Тот никак не отреагировал на столь вопиющее вторжение в свою частную собственность.
— Ну, — проговорил он раздраженно. — Что на этот раз?
Собеседник промолчал.
— Послушайте, — сказал Егор, — а вы, часом, не «голубой»? Может, вы испытываете ко мне… гм… влечение? Что вы таскаетесь за мной по пятам?
Дамир дернул уголком рта, обозначив улыбку.
— На востоке говорят: если ты спас человеку жизнь, значит, ты за него в ответе. Мне не хотелось бы, чтобы вам на голову свалился кирпич. Тогда все мои труды пойдут насмарку.
Егор кашлянул.
— Простите. Вы вытащили меня из огня, а я, кажется, забыл поблагодарить… Скажите, Дамир, кто вообще знал о существовании коллекции?
— Многие, — Дамир ничуть не удивился. — Хозяин не для того держал ее в доме, чтобы любоваться по ночам в одиночку. Иногда он даже проводил деловые встречи в «сокровищнице».
— Аника Блонтэ тоже там бывала? Только не прикидывайтесь, будто не знаете, о ком речь.
— Я и не собираюсь. Она действительно приезжала в особняк, разговаривала с хозяином в его кабинете. Насчет «сокровищницы» сказать не могу.
— Когда это было?
Дамир чуточку подумал.
— Летом прошлого года.
— Знаете, — проговорил Егор, поразмыслив, — я никогда, даже в детстве, не мечтал стать сыщиком. Я художник…
— …Который очень ловко умеет избавляться от наручников, — вскользь заметил Дамир.
— Я художник, — с нажимом повторил Егор. — Мое дело — писать картины. Тайну смерти вашего патрона я с удовольствием оставил бы Колчину… Если бы не два обстоятельства: Мария, которая сейчас находится в камере, и мой друг Ромка Заялов, который чуть не свалился с инфарктом, когда погибла его невеста. Между прочим, она, его невеста, вовсю наставляла ему рога с Юлием. Вы ведь знали об этом? Знали, не отпирайтесь. Еще, небось, и в спаленку ее провожали…
— В спальню — нет, а из спальни — да, — с железобетонным спокойствием ответил азиат.
Егор нахмурился.
— Вот как? И в то утро тоже?
Дамир кивнул.
— Я вывел ее через заднюю калитку и проводил до шоссе. Она плохо себя чувствовала.
Егор в задумчивости откинулся на спинку сиденья.
— Интересно… Скажите, а сам Юлий в тот момент не показался вам больным? Он выглядел вполне нормально?
— Нормально, — отрезал азиат. — Не задыхался, не бился в конвульсиях, и пены возле рта я не заметил. Я знаю, что вы хотите сказать: что Ляля Верховцева отравила хозяина, а потом нарочно или случайно отравилась сама… Но вы забываете, что хозяин выпил отравленный бокал только через пять часов, и получил он его из рук Марии.
— Да, я помню, — пробормотал Егор. — И это ломает всю картину. Будто отражение в кривом зеркале. В треснувшем зеркале…
— Вы о чем? — Дамир перехватил взгляд собеседника, устремленный в зеркальце заднего вида. — Ах, это… Просто камешек вылетел из-под колеса.
— Я о другом. «Зеркало треснуло», название романа Агаты Кристи, я вспомнил… Женщина, одна из героинь, звонила всем подозреваемым по очереди и говорила: «Я видела, как вы подсыпали яд в какао мисс Роуз…» Дамир, вы знаете адрес Элеоноры Львовны?