Искатель. 2013. Выпуск №8
Шрифт:
Савенков заметил, что ребята сидят понурые, мрачные. Действительно, если шантажисты не зацепятся в этих двух капканах, то впереди тупик. Эти ребята могли и технику везде снять, и уже уехать.
Однако надо поднимать настроение команде:
— Что-то вы, хлопцы, приуныли. Тупика пока еще нет. Рогов работает по венгерским счетам. И еще Актер у нас есть. Он тихо сидит, Илья?
— Вчера я с ним разговаривал. Сидит тихо. Нового ничего не вспомнил.
— Растормошить его надо. Ты, Илья, его пугаешь, замыкается он. Пусть Варвара с ним поработает. Спокойно,
Варя уже два часа общалась с артистом Аркадием Липкиным.
Она быстро нашла нужный тон, робко расспрашивала его о ролях, о театральных интригах, о знакомых знаменитостях.
Аркадий был на два-три года младше Варвары. Они шутили, вспоминали свои студенческие годы, но периодически возвращались к основной теме.
— Вы же артист, Аркадий. Вы должны запоминать образы, тексты. Вот как Гена описывал этого Николая Николаевича?
— Да самыми общими словами. Хорошие, говорил, мужики. Денежные, не жадные.
— Вот видите. Мужики. Значит, он минимум о двух говорил.
— Да, но второго он по имени не называл. Он говорил просто: «шеф». Николай у них не главный.
— А что Геннадий о шефе говорил? Вспомните, Аркаша, порадуйте меня.
— Я сам себя порадовать хочу. Вспомнил! Он говорил, что шеф барин, что он ходит в халате и что пианино у него дома. Нет, не дома, а на даче. Гена еще сказал, что «шеф» целый день фуги наигрывал. Я уж не знаю, какие фуги. Гена в музыке не был силен, но видно, что шеф с ним не общался, вроде как брезговал. Поесть ему на кухне накрыли, а сами и не вышли.
— «Сами» — это кто? Он и Николай?
— Да нет! Николая там не было. Шеф и его жена. Гена говорил, что она красивая, но чопорная. Точно, Варя, я образы начал вспоминать и текст. Он так и сказал: чопорная она. Я, говорит, себя холопом почувствовал. Очень он на такое обращение обиделся. Мы по второму стакану налили, а он говорит: «Давай выпьем. Мне обиду залить надо».
— А что он делал на даче?
— Да телефон шефу подвели, и Гена ему проводку по всему дому делал. Сложно, говорил, было. Старый кирпичный дом.
— Главное для нас, Аркадий, где этот дом?
— Не говорил он. Точно — не говорил. Но где-то рядом с Москвой. Он еще обиделся, что не смогли его машиной доставить. Двадцать минут от кольца. Я, говорил, с инструментом на электричке таскался.
— А электричка с какого вокзала?
— Вокзал не называл. Сказал только: хорошо хоть на метро по прямой.
— С «Тургеневской» — нет вокзалов. С «Чистых прудов» — три вокзала.
— Там еще рядом на Каланчевской есть сквозные электрички.
Они проговорили еще час, но больше никаких серьезных деталей Аркадий не вспомнил. Вернее, не сказал Варваре.
После ее ухода он бросился искать карту области. Геннадий назвал ему этот дачный поселок.
Назвал! Но в голове осталось только то, что он связан с простым женским именем. Таня, Маня, Зина или Тома.
Пока
Через десять минут ползания по карте все вспомнилось. Шеф жил в Валентиновке.
Липкин сейчас подумал, что это может быть и мужское имя. Но, черт с ним. Запомнилось так, и это правильно. Это точно Валентиновка.
Вторая важная примета — это петух на крыше дома «шефа». Покойный Гена его так ярко описывал. Смеялся, кукарекал и даже руки, как крылья, поднимал.
Метровый металлический петух, и он вращается, как флюгер.
Актер понял, что надо принимать решение. Можно завтра связаться с Варварой, передать ей, что он ночь не спал и вдруг вспомнил. И что дальше? Ну, получишь ты искреннее «спасибо, Аркаша». И потом долго жди финала. А финал, в таком раскладе, может быть не в его пользу. Судья, конечно, отметит, что он помог следствию, дал правдивые показания. Могут отпустить, а могут и посадить.
Нет, надо работать самому. Дом «шефа» он за час найдет! Чего его искать? В этой Валентиновке стоит не больше тысячи домов. Ходи и смотри, где петух на крыше. День работы. А то и сразу можно найти.
Если «шеф» будет один и без охраны, то его можно быстренько схватить, скрутить и связать. Потом его стоит упаковать в его же пианино, а затем сдать тепленьким. Под фуги Баха!
Вот тут уже получится не просто «помог следствию», а «лично разоблачил и осуществил захват опасного преступника».
Минут десять Липкин дозванивался до Ярославского вокзала:
— Скажите, когда первая электричка до Валентиновки?
Простая черная «Волга» мчала Бориса Петровича по ночной Москве к его новому дому на Крылатских холмах.
Новая квартира, новая мебель, новая работа, новые связи. «Калейдоскоп» — это слово в последнее время часто возникало в его сознании. Особенно когда отступали заботы, когда лень было думать о чем-то серьезном.
Калейдоскоп жизни есть у всех. Но у большинства людей картинки меняются медленно и бывают не такими яркими. В общую серенькую картинку изредка добавляется чуть-чуть розового, зеленого, голубого. И так до последнего поворота, когда все станет черным. Навсегда!
Калейдоскоп Бориса Корноухова начал бешено вращаться несколько лет назад.
Все очень просто. Надо только в нужный момент оказаться в нужном месте. И это место не просто «в правящей партии», а рядом с ее первыми руководителями.
Корноухов блестяще провел эти месяцы предвыборной борьбы. А в конце были дни победы и ликования. Он лично писал статьи, звонил в регионы, искал пути финансирования, организовывал рекламные блоки. За эти дни он успел попасть в обойму. Он стал своим человеком в команде хозяев России. Десятки новых знакомств в эти несколько месяцев преобразили его жизнь. Это время стало паролем и визитной карточкой. С кем ты был — с нами или с ними? Далее следовал новый поворот калейдоскопа, новая картинка.