Искатель. 2013. Выпуск №8
Шрифт:
А недавно Следственный комитет арестовал Фиму. Странно. Это же банк. Там столько всяких бланков и цифирей, что любой может ошибиться.
А ее Ефим Маркович работал, как молодой папа Карло. Но прокурор на это не смотрит. Ему бы взять и посадить!
И адвокат пугает, что Фиме светит «от трех до пяти с конфискацией».
Вот эта самая конфискация пугала Надежду больше всего. Муж может и посидеть, а деньги ей нужны.
И вот несчастную Надю вызвал какой-то следователь.
Возле указанного в повестке дома ее встретил
Вокруг центральных дверей висело еще около десятка вывесок, но Надя прочла только эту. Другие ее просто не интересовали.
Она шла именно сюда, в Прокуратуру этого самого округа. Ее абсолютно не волновало, что в этом огромном здании, кроме фирм, удостоенных вывесок, еще около сотни контор, которые арендуют офисы, подвалы, комнатки и чердаки.
Кабинет Лобачева также не насторожил ее. Все как везде. Огромный портрет «железного Феликса» с взглядом, проникающим до печенок, гора умных книг, закупленных в магазине «Юридическая литература», сейф с пластилиновыми печатями и черная массивная лампа для допросов с пристрастием.
Именно так она и представляла себе кабинет следователя средней руки. Неужели именно здесь решается судьба ее квартир, особняков, яхт и банковских счетов?
— Садитесь, гражданка Буравченко. Должен вас огорчить. Следствие завершается не с лучшими для вашего мужа результатами.
— Не виноват он.
— Мы, слава богу, живем в правовом государстве. Вину вашего мужа будет решать суд. А решать он будет на основании тех материалов, что мы ему представим. Прочтите вот эту фразу. Я буду требовать десять лет с конфискацией.
— Как это «десять»? И почему это с конфискацией? Адвокат обещал от трех до пяти.
— И когда он вам это обещал?
— Две недели назад.
— Ах, уважаемая Надежда Тарасовна. Как быстро летит время. Может быть, тогда он и был прав. Но посмотрите на эти документы.
Лобачев встал и быстро разложил пачку документов перед обалдевшей «женой подследственного».
Он видел, что она просматривает протоколы, но не читает их. Надежда просто не могла сосредоточиться.
Через пять минут Федор ловко сгреб бумажки и продолжил:
— Как вы увидели, гражданка, прошло время, и появились новые доказательства. Обратили внимание на показания Семиняки?
— Но он не должен был ничего плохого о Фиме сказать. Он не мог этого сделать.
— Мог, не мог. Но он сказал! Очень трудно нам было этого добиться. А теперь у вашего мужа уже другая статья.
— С конфискацией?
— С полной! Заберут все, кроме вашей зубной щетки. Вот такой расклад, дорогая вы моя. Надо вернуть государству все нажитое нечестным путем. Но не расстраивайтесь вы так. Это мы, прокуроры, предлагаем десять лет, а суд даст семь-восемь. Меньше просто закон не позволяет.
— А конфискация?
— Это обязательно. Так что, я вас прошу
— Простите, уважаемый господин следователь, а нельзя ли как-нибудь иначе?
— Не понял!
Лобачев угрожающе встал из-за стола.
— Не понял. Вы что мне предлагаете? Вы думаете, что я соглашусь изъять показания Семиняки? Да, без них все дело развалится и вашего мужа отпустят. Его выпустят, а меня на три года посадят. Это тысяча дней.
— А если как-нибудь изъять?
— Даже и не думайте. Вы ничем не сможете скрасить мою отсидку. Конечно, если бы я знал, что за каждый день неволи я получил по двести пятьдесят долларов, то сидеть было бы чуть-чуть веселее. Двести пятьдесят баксов за сутки тюрьмы. Жалкие деньги!
— Я все поняла! Надо двести пятьдесят тысяч долларов?
— У вас, Надежда, была пятерка по математике? Но не долларов, а евро. Инфляция, дорогая. Баррель опять подорожал.
— Но что я буду иметь?
— Вместо той бумаги, где десять лет, в суд пойдет вот эта бумажка. Здесь всего два года условно.
— А конфискация?
— Никакой конфискации! Живите себе спокойно. Пользуйтесь усадьбами, яхтами, машинками, диванчиками, кастрюльками. Всем вашим барахлом.
— Я согласна! Но сегодня я не смогу собрать все деньги.
— А я не смогу ждать до послезавтра. Завтра, значит. В восемь вечера вам позвонит мой человек, назовется Васей. С ним и решайте все детали. Где передавать валюту, когда и в какой сумочке. Да, и еще одно, не вздумайте кому-нибудь даже чирикнуть об этом. Тогда конфискации не миновать.
Вечером следующего дня Саша Караваев с необходимыми предосторожностями получил всю сумму.
Это была удача. Полный успех.
Но вторая дамочка подготовила неприятный сюрприз.
После примерно такого же разговора Софья Рутберг согласилась, но выдвинула три. условия: деньги она передаст лично Лобачеву, передавать будет на своей квартире, и он оставит ей краткую расписку из общих фраз.
Самому идти за деньгами не очень хотелось, но Лобачев согласился. Условия по-женски логичны и не очень опасны. Если бы она хотела его сдать, то это можно было бы сделать здесь и без всякой расписки.
Софья радостно встретила его и сразу провела в огромную комнату. Около дивана на журнальном столике был накрыт легкий ужин на двоих, стояли шампанское и коньяк, горели две свечи.
Все это несколько насторожило Лобачева, но Софья сразу перешла к деловой части. Она высыпала из пакета на диван пять пачек.
— Смотрите, Николай Николаевич, здесь пятьдесят тысяч. Больше я пока не достала. Остальное принесут через полчаса. А мы пока с вами поедим и выпьем за успех.
Лобачев быстро проверил деньги и распихал их по карманам.