Искатель
Шрифт:
Резко развернувшись, он увидел перед собой двоих крепких парней, в лицах которых он сразу узнал сыновей Хрона «Когтистого». Попятившись назад от двери, он судорожно пытался придумать, как ему поступить во избежание проблем. У него одна надежда — убедить их в том, что во всём виноват кузнец.
— Приветствую вас, сыновья Хрона «Когтистого», — Унлак низко поклонился Химану по прозвищу «Крепкий молот», а после Ширану. Второго имени Ширана, как это было принято со знатными людьми, он не озвучил. Отлично помня, как тот ненавидит это имя и разбивает лица всем, кто так назовёт парня.
В раннем возрасте
— И тебе здравствуй, Унлак, садись на табурет, говорят, в ногах правды нет.
— Так в заднице-то её вроде тоже как нет. Попытался разрядить обстановку Унлак, но на лицах сыновей Хрона не промелькнуло ни намёка на улыбку. Сев на табурет у стола, староста опустил глаза в пол, боясь посмотреть в глаза сыновьям Хрона.
— Слушаю тебя, Унлак, не тяни с рассказом, ты же знаешь, зачем мы здесь.
Староста кивнул.
— Ну так начинай. Мы хотим знать, что случилось у подгорья? Ширан подошёл и встал у двери, а Химан, взяв свободный стул, сел напротив старосты. Достав из-за пояса нож, он принялся ковыряться им у себя в ногтях.
— Так, а чего рассказывать-то? — развёл руками староста. — Я же в доме записку оставил, где подробно всё обрисовал.
— А мы с братом хотим от тебя услышать. Вдруг чего забыл написать, ты уже не молод, Унлак, — оскалился старший сын владетеля.
Унлак, сглотнув, не стал спорить, решив повторить историю, описанную им в письме.
— Мы поехали к подгорью с вашим отцом и его людьми. С нами поехал кузнец Каджи со своим сыном Крэном. Вот, значится, отец ваш хотел посмотреть место, где вроде как упал дар богов, или, как говорил наш выпивоха Ликар, огненная капля. — Унлак притворно закашлялся, дабы не ошибиться в сказанном.
— Дальше. — Поторопил его Химан.
— А что дальше-то, ах да, — стукнул себя по лбу Унлак. — Когда Хрон «Когтистый», да будут боги к нему милосердны, — воздел староста руки к потолку, — догадался, что кузнец его обманывает, то отдал приказ своим людям. Мол, пусть пойдут да выбьют всю правду о даре богов у парнишки, ну, сына кузнеца, Крэна, я вроде уже говорил. Тогда-то Каджи, словно обезумевший зверь, накинулся на ваших людей, когда те пошли в сторону его отпрыска.
— Дальше рассказывай, — добавив в голос нетерпимости, прошипел Химан.
Унлак немного замялся, это место было самым слабым в придуманной им истории.
— У мальчишки в руках появился лук прямо из воздуха. В следующий миг он выпустил стрелу, да только необычную она была, словно соткана из света. — Братья переглянулись между собой, а после Химан вновь сосредоточился на рассказе старика.
— Так вот, та стрела размножилась на несколько таких же. Отчего все ваши воины, в кого попала стрела, тут же попадали, выронив оружие на землю и схватившись за грудь, будто мешки с навозом. — По их виду стало понятно, что братьев проняло. Братья даже дышать перестали. Быстро придя в себя, Химан кивком указал брату на дверь, и тот вышел наружу.
— А вашего
— Хочешь сказать, дар богов у парня и ты видел его собственными глазами? — С лёгким недоверием в голосе спросил старший.
— Да, многоуважаемый Химан, мой сын также всё это видел собственными глазами. Тарам, подтверди, — Унлак и Химан повернули голову к трясущемуся парню. Тарам, сидящий всё ещё с бледным и испуганным лицом, медленно кивнул, подтверждая слова отца.
— Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд, — ни к кому не обращаясь, произнёс Химан, продолжая подрезать ногти ножом, явно для этого не предназначенным.
В отворившуюся дверь вошёл Ширан, а вслед за ним в комнату вошла молодая девушка в сопровождении двух крепких мужчин при добром оружии. С виду эти двое напоминали телохранителей для особо важных господ.
Химан встал с табурета и кивком поприветствовал гостью.
Девушка обладала тоненькой фигурой, невысокого роста. Чёрные, словно ночь, волосы были скручены в одну тугую косу, в которую были вплетены золотые нити. Одета та была в белое платье, скрывавшее всё её тело, а на лице надета белая маска из тонкой ткани, скрывающая лицо. Отчего определить возраст девушки не имелось возможным, лишь кисти рук, что были неприкрыты, увенчаны золотыми кольцами, говорили о её происхождении из высокого рода жителей пустыни.
— Старик, встань и поприветствуй госпожу Даринару, она является дочерью Раида, главы известного и уважаемого рода алауитов, правящего в городе Набиг. Девушка тут проездом, а так как наши отцы были старыми знакомцами, мы попросили её о помощи в память о нашем отце, на что она любезно согласилась.
— Добрый день, госпожа Даринара, — бывший староста, как и его семейство, встало с табуретов и склонилось в почтительном поклоне, всё же девушка была из знатного рода, а от них не убудет.
— Знаешь, Унлак, а повтори-ка свой рассказ госпоже, — «Крепкий молот» уступил свой стул гостье, а после перевёл свой взгляд на старосту, от которого тому немедля поплохело. Староста почувствовал тут что-то не так, но что именно не так, ему никак не удавалось понять.
— Протяни свою правую руку госпоже Даринаре и не убирай, пока не закончишь свой рассказ, — велел Химан и встал у окна. Унлак сделал, как ему приказали, а после начал говорить, при этом его рука сильно дрожала.
После повторного рассказа Унлак замолчал, а девушка, одетая во всё белое, повернувшись к Химану, произнесла лишь одно слово, и сердце старосты стало биться в десятки раз быстрее: «Лжёт». Химан и Ширан тепло поблагодарили её, после чего она со своими телохранителями без промедления покинула комнату.
— Вот видишь, старик, уважаемая Даринара говорит, ты всё врёшь, — разочарованно вздохнул старший.
— Я не вру, — слегка повысил свой голос староста. — Почему вы ей верите, а не мне? Я служил вашей семье верой и правдой двадцать зим, — чуть ли не прокричал Унлак.
— Так мы и не спорим с тобой. Ты, ладно, служил, и отец всегда хорошо о тебе отзывался. Да вот только представь наше удивление, — развёл руки в стороны Химан, — мы приезжаем в деревню узнать, почему наш отец задерживается.