Искатели приключений на…
Шрифт:
Бескрайняя площадь живого, играющего с самим собой водного «ковра» очаровывала. Смотреть на него можно было бесконечно, а с задержками – еще круче. Так что Серега, Тараканов и Гульзара еще долго неотрывно созерцали эту красоту. Друзья радовались и баловались, как дети, нашедшие редчайшую, невиданную игрушку. Они чувствовали, что открыли какую-то тайну мироздания, простую и в то же время недоступную обычному восприятию.
Насладившись созерцанием Иссык-Куля, пионеры морских прерий решили сделать небольшую передышку. Они присели на Вовкин коврик, разместившись так
В этом месте побеги облепихи были еще молоденькие, без ягод. Ее листочки зеленовато-серебристого цвета с глянцевой поверхностью имели узкую вытянутую форму с закругленными кончиками, как продольный срез тонкой сосиски. Стебли, плотно усыпанные листиками, переплетались, образуя густые непролазные заросли. На этом фоне свеженькие ярко-зеленые тополиные листочки, изогнутые в разных плоскостях, смотрелись как затейливые украшения. Кое-где в буйство зелени врезались сухие, выгоревшие до серебряно-белого цвета стебли колючек с длинными острыми шипами. Ветерок шелестел послушной листвой, внося движение в этот объемный ковер.
Вовка направил взгляд в гущу облепихи. Он обнаружил, что его точка сборки, сместившаяся в состояние тотального созерцания, прочно зафиксировалась и стена зарослей тотчас ожила и заиграла – на «экране» вспыхнула очень динамичная 3D-картинка.
Зеленые и серебристые тона причудливо переплетались и чередовались. Игра света и тени тоже добавляла очарования, создавая свой рельефный рисунок. Часть облепиховых зарослей была ярко освещена солнцем и блестела, слепя глаза. Другая часть кустов, слегка утопающая в глубине картины, находилась в тени и выделялась более темными пятнами, которые имели вид причудливых фигур. А самые глубокие участки сильно контрастировали с остальными. Туда почти не проникали солнечные лучи, и эти места зияли разнородными черно-зелеными дырами и полостями, с яркими вкраплениями, похожими на звездочки и искорки.
Ах, какую же прелестную архитектуру создавало все это! Изогнутые арки, рельефные ворота, стройные дворцы, тоннели, скрученные в пучки, запутанные лабиринты… Сооружения были увиты лианами, окружены пальмами, экзотическими растениями и цветами. Это великолепие подсвечивали десятки фонарей, прожекторов, зыбких свечей и светильников, сотни сверкающих драгоценных камней чистейшей воды. Вовка не мог поверить своим глазам.
Наконец, вся эта сказочная картина постоянно перемещалась! Она то плавно колыхалась, то резким взмахом невидимого скульптора и художника (внезапным порывом ветерка) меняла очертания, глубину, освещенность и цветовой рисунок. Ну и ну! Все трое созерцающих, затаив дыхание, во все глаза смотрели на то, что всего минуту назад казалось «обычными» колючими кустами.
Подглядев краем глаза за соседними зрителями, Тараканов озвучил родившееся переживание:
– Полное ощущение, что мы сидим в кинотеатре. Движущийся объемный суперчеткий экран, стопроцентное присутствие, да еще и стереоэффект.
Серега хмыкнул:
–
– А за нами тоже наблюдают зрители, – добавила Гульзара. – Девчонки так и косятся в нашу сторону.
Вовка продолжил:
– У них другое кино – абсурдная комедия с элементами мелодрамы «Трое на коврике, не считая облепихи».
Больше говорить было не о чем, и друзья вновь уставились на экран Зеленого «кинотеатра». Тараканов сосредоточился на крупном белом цветке в самом центре облепиховых зарослей. Освещенный солнцем, венчик цветка, росшего посреди этих зарослей, выделялся на фоне облепиховой зелени ярким пятном. Вовка любовался плотной белоснежной сердцевиной в виде шара и лепестками с замысловатыми изгибами. Это было само совершенство! Тараканов удивился: «Среди колючих кустов с жесткими листочками, которые, судя по всему, только истараются удержать драгоценную влагу, – вдруг такое роскошное цветение!»
Серега и Гульзара тоже наслаждались необычной структурой цветка и пышностью его форм. Они не удивились, когда их соратник встал и подошел поближе к белой цветочной шляпке, чтобы лучше рассмотреть ее. Неожиданно выражение лица у Вовки сменилось с восторженного на растерянное, и, расхохотавшись, он обратился к друзьям:
– Вы знаете, что это за ботанический шедевр?
– Наверное, редкий горный цветок, – поделилась предположением Гульзара. – Я таких на Иссык-Куле никогда не видела.
– И больше не увидишь! – рассмеялся Вовка. – Это единственный экземпляр. Цветок показывает себя только избранным. И свой настоящий секрет раскрывает лишь тогда, когда смотришь на него вблизи.
Ожидая подвох, Гульзара и Серега приблизились к диковинному соцветию, которое вызвало у них столь живой интерес. Их ястребиному взору предстала… белая тряпочка, комочком висевшая на ветке облепихи.
Похлопывая по плечу обалдевших, смеющихся друзей, Тараканов, довольный произведенным эффектом, заключил:
– Наш друг Марусич изрек бы по этому поводу: «Когда сын Неба узрит в ветхой тряпочке прелестную орхидею, он познает вкус Истины!»
Киргизочки, продолжая резвиться, то и дело посматривали в сторону странной троицы. Серега прокомментировал происходящее:
– Мы подглядываем за ними, они – за нами.
Вовка продолжил:
– А давайте назначим сегодня день подглядывания. Мы подглядываем за кустами, кусты – за нами. Облака, море, песок – все участники игры подглядывают друг за другом.
– Весь мир подглядывает. Все время, – кивнул Серега. – В метро или в автобусе едешь и незаметно наблюдаешь за окружающими. В основном девчонок симпатичных разглядываешь, ну и чудиков всяких. Кто во что одет, кто что делает. А они втихаря за тобой наблюдают.
– Прикольная игрушка! – присоединилась Гульзара. – Главное – делать вид, что объект, за которым подглядываешь, тебе неинтересен. Иначе смысл игры пропадает.
Вовка радостно вопросил:
– Серега, а ты в детстве за голыми женщинами в бане подглядывал?