Искатели приключений

Роббинс Гарольд

Когда дверь закрылась, Марсель повернулся к адвокату:

— Ну, что ты думаешь? Шактер склонил голову набок.

— Они у нас в руках. Надеюсь только, что информация о кортегуанских законах, которую ты мне предоставил, соответствует действительности.

Марсель улыбнулся.

— Даже если и нет, то я уверен, что смогу внести в их законодательство необходимые поправки. Это обойдется мне дешевле, чем требования Амоса.

22

— За свадебным платьем

я поеду в Париж, — сказала Ампаро, — а оттуда мы с Даксом отправимся в поездку по Европе.

— Ты никуда не поедешь, — терпеливо ответил президент. — Ты останешься здесь. Платье сошьют местные мастерицы, так же, как и твоей матери.

Ампаро подошла к столу и уставилась на отца.

— Какое еще платье моей матери? — в голосе ее звучал нескрываемый сарказм. — Ты ведь никогда не был женат.

— Это не имеет значения. Твоя мать за платьями в Париж не ездила.

— А разве у нее была такая возможность? Ты не выпускал ее даже из дома, все боялся, что она уйдет от тебя.

Президент поднялся из-за стола.

— Ты останешься здесь. Вызовешь сюда портного. Тебе предстоит много работы.

— Я и так уже сделала немало! А теперь мне хочется посмотреть на мир. Надоело торчать здесь в грязи вместе с этими крестьянами.

— Не забывай, что своим положением ты обязана этим самым крестьянам, — прорычал он. — Кто назвал тебя «принцессой»? Они. Кто сделал тебя образцом для кортегуанских женщин? Крестьяне.

— Значит, всю свою жизнь я должна буду прожить здесь, задыхаясь от вечной благодарности к ним?

— Точно так. Ты не принадлежишь себе, ты принадлежишь нации.

— С таким же успехом ты мог бы заточить меня в тюрьму. — Внезапно в голову Ампаро пришла новая мысль. — Ты хочешь сказать, что я буду сидеть здесь в то самое время, как мой муж ищет развлечений по всему миру?

Президент кивнул.

— У него своя работа, у тебя — своя. Ампаро захохотала.

— Ты, наверное, рехнулся. Ты же знаешь, что он за человек — женщины не оставят его в покое. На приеме в Нью-Йорке присутствовало одиннадцать баб, и с десятью из них он переспал.

Ее отца вдруг разобрало любопытство.

— Он сам тебе об этом сказал?

— Нет, конечно, но я же не дурочка. По тому, как женщина ведет себя, я всегда могу сказать, была ли она в постели с тем или иным мужчиной.

На мгновение президент задумался.

— А та, одиннадцатая?..

— Стара, слишком стара, — Ампаро с усмешкой посмотрела на отца.

— Ты — дура, — сказал он дочери. — Замужество пойдет тебе на пользу. Ты же знаешь, как люди относятся к Даксу. Они боготворят его. А теперь начнут боготворить и тебя.

— Ни к чему хорошему это не приведет. Для него, равно как и для меня. Мы слишком похожи. Слишком многое для нас значит плоть.

— Не смей так разговаривать со мной, — закричал президент в гневе. — Не забывай, что ты леди.

— Это с твоей-то кровью

в жилах? Посмотри на себя. Большинство мужчин в твои годы были бы рады сидеть по вечерам с хорошей сигарой за бутылочкой бренди. Но ты не таков — тебе каждую неделю подавай новую бабу.

— Мужчины бывают разные.

— Ты так думаешь? — Ампаро зло усмехнулась. — Откуда тебе известно, что я не повторяю свою мать? Ты ведь помнишь, какой она была?

Некоторое время президент молчал.

— Если бы она была сейчас жива, я женился бы на ней.

— Я не верю тебе. Если бы она была сейчас жива, ей было бы ничуть не легче, чем всем остальным. Ты быстро устал бы от нее и вышвырнул вон. Президент вновь помолчал.

— Я передумал. Свадьбу сыграем в течение недели, ни в какой Париж Дакс не поедет. Вместо этого я пошлю его в Корею с теми батальонами, что обещал ООН.

Ампаро подпрыгнула от злости.

— Его убьют там. Он ведь не солдат.

— Он будет в полной безопасности. Полковников никогда не убивают, они сидят в штабах далеко от поля боя. Уж тогда-то тебе не придется беспокоиться о нем: там нет красоток.

— Он найдет, — мрачно отозвалась Ампаро на слова отца. Вдруг она заметила выражение его лица. — А ты был бы рад, если бы его убили, не так ли? Он становится слишком популярным.

Отец выдержал ее взгляд.

— Как ты можешь так говорить? Дакс мне все равно что родной.

— Тоже мне папочка, — ехидно ответила Ампаро. — Тебе мало того, что ты женишь его на мне. А ведь это лишь добавит ему популярности. Поэтому лучше всего отослать его куда-нибудь подальше, где его убьют.

На все ее обвинения он не обратил ни малейшего внимания, как будто просто не слышал их. Подняв руку, посмотрел на часы.

— Пошли, пора одеваться. Церемония должна начаться в три.

— Ну да, теперь мы — великая держава. Люди должны видеть, как мы необходимы Организации Объединенных Наций.

— Мы действительно необходимы. Не всегда Генеральный секретарь приезжает с визитом во вновь принятую страну.

— Но ведь приезжает не Генеральный секретарь, а его помощник.

— Какая разница? — возмутился президент. — Крестьянам этого все равно не понять. Ампаро поднялась.

— Мне нужно выпить. Во рту пересохло.

— Нельзя пить в такое раннее время, сейчас еще даже не полдень.

— Хорошо, тогда я не буду пить ром, — легко согласилась Ампаро. — Выпью чего-нибудь американского, они называют это «мартини». В Нью-Йорке уже час дня.

Она направилась к двери, президент смотрел ей в след. Прежде чем дочь взялась за ручку двери, он позвал:

— Ампаро? Она обернулась.

— Да, отец?

Он помолчал, глядя ей прямо в глаза.

— Верь мне.

Ампаро чуть подняла голову, как бы вдумываясь в то, что услышала. Когда она наконец заговорила, в голосе ее слышалась усталая безнадежность: