«Искатели сокровищ» и другие истории семейства Бэстейбл
Шрифт:
– Я тоже не люблю червей, – нагло соврал соседский Альберт. А то мы не помнили, как он всего лишь вчера спокойно себе подцепил пальцами толстого красно-чёрного червячину и запулил им в Дору.
Пришлось нам соседского Альберта в туннель запихнуть. Только он не захотел внедриться туда правильным манером, головой вперёд, и прокапываться руками, как делали мы. И Освальд хоть и разозлился в тот момент на его малодушие, позже признал, что, может, всё вышло и к лучшему. Никогда не бойтесь признать собственную ошибку, если на все сто процентов уверены, что ошибались. Но если такой уверенности у вас нет, говорить, что не правы,
– Нет уж, я лучше залезу ногами вперёд, – канючил соседский Альберт, – и буду копать ботинками. Правда буду. Честью клянусь.
Ладно, решили мы. И он полез туда, медленно-медленно, пока наконец не исчез под землёй целиком, за исключением головы, которая торчала наружу.
– Давай! Рой ботинками, – велел ему Освальд. – А ты, Элис, подержи, пожалуйста, Пинчера. Иначе он тоже начнёт копать. Альберту будет неудобно, если ему в глаза полетит земля.
Надо всегда предусматривать подобные мелочи. Забота о комфорте ближних располагает их к вам.
Элис держала Пинчера, а мы все кричали:
– Пинай! Копай! Сил не жалей!
И соседский Альберт вовсю работал ногами, а мы, стоя наверху, прямиком над ним, ждали. Не знаю, прошла ли минута, когда земля под нами вдруг провалилась. Мы все кучей упали. А когда поднялись, увидели там, где совсем недавно стояли, впадину, под которой лежал капитально застрявший соседский Альберт. Какой-то он невезучий. Ведь потолок туннеля рухнул точнёхонько на него.
Он, правда, вынужден был признаться, что ему не больно, а только лишь тяжело и двигаться он не может, но всё равно кошмарно орал и визжал. Мы бы, конечно, могли бы сами его выкопать, но из-за этих жутких воплей побоялись, что полиция подоспеет прежде, чем мы это сделаем. Поэтому Дикки перелез через стену с просьбой к тамошней кухарке объяснить дяде соседского Альберта, что племянник его оказался случайно погребён под землёй и теперь надо срочно его откапывать.
Дикки долго не возвращался, даже чересчур. Мы гадали, что с ним могло там произойти, а вопли снизу тем временем все неслись и неслись, даже гораздо громче прежнего. Мы ведь счистили землю с лица недотёпы, и теперь ему ничего не мешало орать во всю глотку.
Наконец появился Дикки, а с ним дядя соседского Альберта. У этого дяди длинные ноги и светлые волосы, а лицо загорелое. Раньше он был моряком, а теперь пишет книги, и мне он нравится.
Первым делом он велел племяннику утихнуть. Соседский Альберт послушался, и тогда дядя спросил, не больно ли ему. Альберт с большой неохотой ответил, что нет. Потому что хоть он трус и совсем невезучий, но отнюдь не лжец.
Дядя соседского Альберта поглядел, потирая руки, на яму с башкой племянника и бодро так произнёс:
– Задача хоть и не лишена приятности, однако потребует некоторых усилий и времени. Схожу-ка я, пожалуй, за другой лопатой!
Он направился в свой сарай, откуда принёс большую лопату, которой и начал откапывать родного племянника.
– Главное, не вздумай пошевелиться, – наставлял он его. – Иначе могу по случайности отхватить от тебя кусочек лопатой.
Сперва он откапывал соседского Альберта молча. Но через некоторое время проговорил:
– Ситуация представляется мне не совсем обычной. Признаться, я даже несколько заинтригован. Если быть до конца откровенным, то моё жгучее любопытство жаждет разгадки тайны. Каким образом мой племянник оказался столь основательно погребён?
– Исключительно моральное давление, – успокоила его Элис.
В средней школе, где она училась, много говорили о моральном давлении. Если вам неизвестно, что это такое, объясняю. Вы заставляете человека сделать то, что хотите, а он не хочет, без применения физической силы, а воздействуя исключительно словом. Либо ругаете его, либо дразните, либо даёте взамен какое-нибудь обещание, которое выполните, если он вас послушается.
– Неужели всего лишь моральное давление? – удивился дядя соседского Альберта. – Ну…
– Ну, – подхватила Дора. – Мне очень жалко, что это случилось с Альбертом. Лучше бы уж с кем-то из нас. Лезть-то в туннель должна была я. Но я не люблю червей, и мне позволили пропустить свою очередь. Понимаете, мы искали сокровище.
– Да, – подтвердила Элис. – И когда туннель обвалился на Альберта, мы, по-моему, почти достигли подземного хода, который ведёт к тайнику. Альберт такой невезунчик! – И она тяжело вздохнула.
Не успела Элис договорить, как соседский Альберт опять зашёлся от воплей. А его дядя вытер лицо (своё собственное лицо, а не племянника) шёлковым носовым платком, который потом убрал в карман брюк. Вообще-то, такие вещи носят, как правило, в пиджаке. Но пиджак и жилетку дядя соседского Альберта перед копанием снял, а платок предпочёл держать под рукой. Работа с лопатой всегда ведь упаривает.
Он приказал Альберту прекратить, иначе не станет его дооткапывать. Альберт стих, и тогда дядя ещё через некоторое время его окончательно откопал. Альберт был сам на себя не похож. Волосы грязные. Бархатный костюмчик облеплен землёй. Лицо тоже в земле, смешавшейся со слезами.
Мы все сказали, что нам очень жаль. А он в ответ ничего не сказал. Ему, ясное дело, было противно думать, что это случилось с ним, когда с таким же успехом могло случиться с кем-нибудь из нас. Такая вот ситуация. Напряжённость её остро чувствовалась.
– Значит, вы копали в поисках сокровищ? – уточнил дядя соседского Альберта и снова вытер лицо носовым платком. – Ну, боюсь, шансы ваши на успех не велики. Признаться, вопрос о зарытых сокровищах мной изучен столь основательно, что вне моей компетенции осталось лишь, может быть, несколько не стоящих внимания фактов. Так вот, мой богатый опыт подсказывает: в отдельно взятом саду больше одной монетки не обнаруживается. Эй! А вот, кажется, и оно!
И дядя соседского Альберта ткнул пальцем в яму, из которой недавно вытащил своего племянника. На дне что-то блестело, и когда Освальд это достал, оно оказалось монеткой в полкроны [6] . Мы, онемев от радости и изумления, как пишут обычно в книгах, уставились друг на друга.
– Выходит, вам повезло, – сказал дядя соседского Альберта. – Получается по пять пенсов каждому.
– Нет, по четыре с чем-то, – возразил ему Дикки. – Точней подсчитать не могу, я ещё не освоил дроби. Видите ли, нас семеро.
6
Полкроны – монета достоинством в два с половиной шиллинга. – Примеч. перев.