Искатели жребия
Шрифт:
Калинов поблагодарил за доверие, обещал подумать и хотел было раскланяться, как вдруг к нему явилась беспокойная мысль.
— Простите, Петер! Могу ли я знать, когда было принято решение о моей персоне?
Крайчик удивился, но ответил:
— Решение обратиться к вам было принято вчера на секретариате. Особенных прений оно не вызвало.
— А журналисты были поставлены в известность?
— Да, по окончании секретариата состоялась пресс-конференция.
Калинов еще раз поблагодарил, и они распрощались. Само по себе известие было приятным, но теперь события сегодняшнего
Снова позвонил домой. Анфиса сказала, что младшая хозяйка еще не возвращалась, а с Женькой они уже искупались, и он, такой потешный, затеял…
Калинов, не дослушав, переключился на Виту.
— У тебя сегодня что, — осведомилась Вита, — день усиленного общения с примой?
— Подожди! — оборвал Калинов. — Дай мне номер Марининого доктора.
— А что случилось? — встревожилась Вита.
— Пока не знаю. Давай номер!
Мегера исчезла, с дисплея на Калинова смотрела теперь заботливая супруга, продиктовала номер. Зуев отозвался сразу.
— Сигнал не возобновился?
— Нет. — Зуев развел руками. — Наверное, она сломала браслет.
— А вы не могли бы взглянуть на последний кусок записи? Перед самым исчезновением сигнала…
Лицо врача исчезло с дисплея. Калинов увидел его правое ухо, полуприкрытое черными волосами.
— Что именно вас интересует?
— Меня интересует, нет ли в записи перед исчезновением сигнала чего-либо странного, — раздельно произнес Калинов.
С минуту на экране красовалось ухо. Врач что-то мурлыкал себе под нос. Потом замолк, удивленно посмотрел на Калинова и снова отвернулся. Еще полминуты тишины. Наконец Зуев протяжно свистнул.
— Ничего себе!.. — На дисплее появились его округлившиеся от удивления глаза. — Никогда такого не видел! Графики имеют такую форму, словно Марина Васильевна уснула. Только не так, как обычно — в течение нескольких минут, — а сразу. Продолжительность участка изменения ритмов — всего две секунды. Интересно…
«Очень интересно, — подумал Калинов. — А главное, очень понятно».
— Вы давно работаете? — спросил он.
— Год. А что?
«Зеленый, — подумал Калинов. — Не встречался еще с подобными ситуациями. А в институте не изучали».
— Ничего, — сказал он. — Спасибо вам.
— А что это значит-то? — воскликнул врач. Калинов пожал плечами, демонстрируя абсолютное спокойствие, и отключился. Снова вызвал Виту.
— Ты мне скажешь, что случилось? — В глазах Виты стояла тревога. — Или семейные проблемы у нас тоже секретны?
— Ее похитили.
— Как это похитили?! — Вита была поражена. — Разве беременных похищают?
Калинов потер рукой лоб, с трудом унял дрожь в пальцах. Зачем все это? Кому надо?
— Выходит, похищают!
— Так чего же ты сидишь?! — взорвалась прима. — Надо же что-то делать!.. Позвони в Службу безопасности…
— Нет! — Калинов замотал головой. — Нельзя в Службу безопасности, нельзя. Ждать надо…
— Ты в своем уме? Чего ждать?
— Ждать, пока похитители сообщат свои требования.
Вита выпучила глаза:
— Так они тебе и сообщили!
— Сообщат! — Калинов все еще тер рукой лоб. Поймав
Было видно, как Вита пытается успокоиться. И когда ей это удалось, Калинов с укором подумал, что она сумела взять себя в руки слишком быстро. У не го вот до сих пор рука трясется под столом.
— Ты думаешь, похищение связано с политикой?
— Уверен!
— М-да-а, — протянула Вита. — И как долго ты намерен ждать?
Калинов пожал плечами:
— Время покажет. Вита фыркнула:
— Знаешь, дорогой мой… Тебе никогда не приходило в голову остаться холостым? Если бы я была мужчиной и у меня украли жену, я бы не знаю что сделала… А он сидит себе и рассуждает о политике! — Она вдруг помотала головой. — Послушай, а с чего ты взял, что ее похитили?
Калинов объяснил.
— Ну, знаешь! — сказала Вита. — Все это еще вилами на воде писано…
— Я уверен. Такие случаи бывали.
— Даже так?.. И кто же это может быть?
— Монисты.
Вита захлопала длинными ресницами. Потом сказала:
— Надо отменять вечеринку.
— Нет. — Калинов снова принялся тереть рукой лоб. — Пусть все идет, как должно идти. И я тебя прошу… Никто не должен ничего знать. Я уверен, что это провокация.
Лицо Виты вдруг исчезло с дисплея. Тишину пронзило сдавленное рыдание. Когда она снова посмотрела на него, в глазах ее блестели крошечные бриллиантики.
— Господи! — простонала она. — Ну что ты за человек?! — Она помолчала и вдруг сказала севшим голосом: — Сашенька, ты не слушай меня… Что бы ни случилось, я с тобой, рядом.
Кровь бросилась в лицо Калинову, и он едва нашел в себе силы благодарно кивнуть жене.
Он возвращался домой около шести. Вышел из джамп-кабины, поздоровался со спешащим навстречу соседом, пересек сосновую аллею, идущую вдоль берега, и спустился на теплый песок. Ветерок был слабым, и в полукилометре от берега неспешно ползли по белесой глади десятка полтора яхт. Разно цветные паруса их то и дело заполаскивались, а порой и откровенно обвисали. Горизонта не было видно: вдали Ладога плавно превращалась в небо. На пляже в живописном беспорядке валялись прокопченные фигуры любителей солнечных ванн.
Калинов закатал до колен штаны, разулся, зашел по щиколотки в воду и побрел вдоль берега, поднимая со дна песок. По правую руку от него тянулись вдоль сосновой аллеи пестрые домики обитателей Кокорева. Крыши-энергопанели на домах все еще были подняты: аппаратура никак не могла насытиться даровой энергией дневного светила.
Калинов специально воспользовался одной из дальних кабин, чтобы удлинить дорогу до своего дома. Надо было подумать.
За вторую половину дня ничего не произошло. Марина не объявилась. Предполагаемые похитители признаков жизни не подавали. Вита несколько раз звонила ему, утешала, требовала утешений сама и всячески мешала до четырех часов, когда наконец отправилась домой, потому что у Анфисы кончался рабочий день. Из дома она, слава создателю, не звонила.