Искажение лжи
Шрифт:
– Я точно помню, – вдруг сказала Лариса громко и четко, прервав рыдания. Именно в тот момент всеобщее сочувствие подошло к концу, и мы начали расходиться по кабинетам. – Последний перевод я получила на флэшке Дивиновой.
– Больше никаких флэшек, – распорядился Гурин, внушительно посмотрев не меня. – Информацию и переводы сбрасываем только по электронной почте.
Шеф сделал вид, будто не понял намек Ларисы. А ведь она почти прямо заявила о том, что на моей флэшке был вирус. Разве что само слово не произнесла.
– Во, дает! – прокомментировал
Я не поняла, к кому относится замечание, и вопросительно посмотрела на него. Морис рассмеялся и сделал легкий жест в сторону Ларисы. Стоявшая рядом Зоя тоже рассмеялась. Смех Зои расслабил меня. Показал, что ситуацию можно воспринимать с юмором. Зоя – мой камертон. Показатель того, как надо относиться к ситуации. Серьезно или нет.
Зоя, маленькая хрупкая брюнетка, училась на два курса старше меня. Она была старостой курса и часто выступала на собраниях и конференциях. Я помнила Зою студенткой, а она меня нет. Именно в этом заключалась разница между нами.
Зоя пришла в «Ифину» на год раньше меня. Она предпочитала устные переводы. Шанс покрасоваться перед окружающими. Зоя обладала великолепным языковым чутьем и хорошей реакцией. Ее часто приглашали повторно. Она всегда работала на полставки и никогда не брала переводы домой.
Сейчас Зоя ждала второго ребенка. Муж Сергей обожал ее и пятилетнюю Еву. Он хорошо зарабатывал и мечтал о большой семье. Мне кажется, Сергей надеялся, что после второго ребенка последует третий. И тогда с переводами будет покончено.
Иногда я думала о том, что вместе с Зоей мы начинали. С одинаковой стартовой позиции. Мне становилось грустно. Я не завистлива. Я понимаю, что у каждого своя судьба. Но без сравнений не получалось. Ведь теперь у Зои было все, а у меня ничего. Я даже ребенка не родила. Хоть бы память о Кирилле осталась!
Ну вот, я уже думаю о памяти. Я поверила в то, что Кирилла больше нет?
Глава 17
В тот же день, в начале десятого вечера я пришла домой и поняла, что к концу недели терпение истощилось. Я ждала уже десять дней. Считала каждый час и минуту. Зачем?
Я больше не могла терпеть. Бесконечно ждать и надеяться. Непонятно на что. Кому нужна странная пауза? Наверное, я больше не получу никаких сообщений. Лучше забыть. Я не знала, что делать. Я так четко ощущала свое бессилие, что хотелось рыдать и биться головой о стенку. Как обидно! Ведь я уже почти успокоилась. Я пыталась кое-как примириться с ситуацией. Я хотела начать новую жизнь! Но кто-то упорно хотел вернуть меня и мои чувства на год назад. В прошлое.
Я бродила из комнат в кухню, потом на балкон. Так прошел вечер. После полуночи я устала от бессмысленного хождения и села в кресло на балконе. Я в очередной раз проверила, не отключился ли телефон. Именно в этот момент он звякнул.
Пришло новое сообщение. Номер был незнакомым. Чувствуя, как дрожат руки и колотится сердце, я открыла послание и прочитала:
Я знаю как, почему и где.
Воздуха
«А ведь кто-то меня, похоже, ненавидит. Очень сильно», – внезапно подумала я. Мысль была слишком ясной. Ужасающе четкой.
Кто-то явно испытывал иезуитское наслаждение, посылая мне сообщения. Вдруг постепенно ситуация перестанет быть смешной или забавной? Перерастет в серьезную? Возможно, угрожающую. Впервые я подумала об опасности.
Я ходила и ходила по квартире. Что делать, непонятно. Пассивно ждать других писем или сообщений? Просить помощи? Но кого и о чем? Ведь явная опасность мне не угрожала. Пока. Одно только смутное предчувствие. Плохое. А мое предчувствие ничего не значит, потому что в ту ночь, когда пропал Кирилл, я совсем не вспоминала о муже. Я чувствовала себя замечательно. Мое существование и близко не омрачало никакое предчувствие. Я должна забыть это слово. Оно не про меня.
Я ощущала себя неуютно. Опять вышла на балкон. Осмотрелась. Окна и балкон были плотно закрыты тополями и вязами с густой листвой. Когда-то я считала себя хорошо защищенной. Потом это чувство пропало.
В небе послышался рокот вертолета. Он летел совсем низко, почти задевая верхушки деревьев. Интересно, заметно ли пилоту, что я стою на балконе?
Я подняла голову, но ничего не увидела. Ну, конечно, ведь вокруг густая листва. Я села в кресло. Не надо стоять. Так меня лучше закроют ветки. Правда, от кого мне хотелось спрятаться, я еще не поняла.
Мысли были противоречивы. Больше всего на свете я хотела узнать, что случилось с Кириллом. Пусть он сбежал от меня, лишь бы только был жив. Пусть предатель. Главное, чтобы живой. Я так надеялась на эти сообщения. И что? Что получилось? Ничего. Впрочем, как обычно.
Я – нелепая никчемная неудачница. Я ничего не могу и не умею. Я даже не могу разузнать, что произошло с моим горячо любимым мужем. И кто пишет мне дурацкие тупые смс. На меня надвигалась паника. Я сделала глубокий вдох и посчитала до двадцати. Не помогло. Сердце билось быстро, неровными скачками. Я встала с кресла, снова сделала глубокий вдох и слегка задержала дыхание. Потом медленно посчитала до тридцати. Стало легче.
Я посмотрела вниз на акацию, растущую справа, неподалеку от балкона. Кирилл любил это дерево. Нет. Я больше не смогу так жить. Я опустилась в кресло. Пахло свежестью и травой. В парке опять кричала сова. Значит, скоро рассвет.
Я все решила. Для себя. Я не должна потерять ни единого шанса, если это поможет узнать правду. Даже самого микроскопического. Даже если кто-то просто насмехается надо мной. Пусть насмехается. Пусть издевается. Главное, чтобы я все узнала.
Я должна взять себя в руки. Обязана.