Ископаемые
Шрифт:
Это была быстрая, дорогая и наглая машина. А еще розовая. Ярко-розовая, кричаще-розовая. Водителя нельзя было как следует разглядеть, потому что большую часть лица женщины закрывали солнечные очки. Длинные распущенные волосы были выкрашены в цвет автомобиля – в ярко-розовый, кричаще-розовый цвет. Женщина сосала леденец.
Раздался гудок, да так резко, что я подпрыгнул. Затем я увидел Пруденс. Она вышла из ворот, наклонив голову и роясь в портфеле. При звуке гудка она подняла взгляд и увидела машину. Портфель свисал с руки девочки, а она стояла
Женщина вытащила изо рта леденец. Он тоже был розовым.
– Ты как черепаха, – пожаловалась она. – Неужели нельзя быстрее?
– Я же сказала, что пойду пешком. – Лицо Пруденс стало белым, как лист бумаги.
Розовые ногти забарабанили по рулю.
– Ну, а вот и я.
– Я хочу пройтись, – повторила Пруденс.
– Другие дети – хорошие дети – сказали бы мне спасибо. Вот ты – эй, мальчик! – женщина указала на меня леденцом. – Тебе хотелось бы прокатиться на этой машине, не так ли?
– Гм-м, – промычал я. Не люблю, когда мне говорят, что мне хочется чего-то, когда это не так. – На самом деле, она немного… слишком розовая.
Женщина рассмеялась – изящным звенящим смехом, как будто у мамы в магазине на ветру зазвенели колокольчики. Такие колокольчики могут быть очень назойливыми.
– Вы, мужчины, – сказала она, – вы такие трусливые коты – боитесь цвета! Пруденс, садись в машину. – Колокольчики перестали звенеть. – Залезай сюда сейчас же, или проведешь ночь сама-знаешь-где.
Пруденс вздрогнула, как от удара, и села в машину. Когда автомобиль свернул за угол, я заметил номер: 5 ЧУЧЕ ЛО.
На мгновение я задумался о том, каково это, когда у тебя нет мамы, а отца убил гиппопотам. Затем появился Джош – он пинал по площадке бутылку с водой, и я забыл о Пруденс.
Обычно по понедельникам после школы мы с Джошем проводим время вместе. Но сегодня все было иначе: он шел в гости к Мэтту. Они собирались покататься на великах. У Мэтта был новый велик – блестящий, серебристо-черный, с миллионом передач. Джош мог кататься без рук и, похоже, считал себя лучшим на планете. Друзья собирались на поиски потерявшихся домашних питомцев. Не менее половины питомцев в Сквермингтоне пропали. Всюду были развешаны объявления, которые обещали вознаграждение. За Орешка отец Джейми предлагал сто фунтов.
– Мы открываем Детективное Агентство по поиску домашних питомцев, – сказал Джош.
– А тебе с нами нельзя, – добавил Мэтт, – потому что у тебя нет велосипеда.
Когда я пришел домой, мама была на кухне. «Пещера русалок» по понедельникам не работала, ведь, по словам мамы, в начале недели клиентов обычно не бывает. Не бывает их и во вторник, и в среду, и в четверг, и в пятницу, и в субботу, но никто не говорит об этом вслух.
Стиральная машина сломалась. Снова. В кухне был потоп, а мама стояла одной ногой в центре потопа в позе фламинго. Ее глаза были закрыты,
Йога – это хорошо, полагаю я, но в некоторых случаях специалист по ремонту стиральных машин гораздо полезнее.
– Мам? – я остановился на пороге, там, где было сухо. – Ты вызвала мастера?
Она открыла один глаз, затем снова закрыла.
– Мастер стоит денег. Мы не можем его себе позволить. В очередной раз.
– Оу! – я посмотрел на растекающуюся по полу грязную мыльную пену. Соседская кошка сидела на гладильной доске. – И куда уйдет эта вода?
– Ш-ш-ш, – проворчала мама. – Я дышу.
Заняться мне было нечем – даже с сэром Криспином не надо гулять.
– Ты ведешь себя безответственно, – заявила Фрэнк, – и у меня нет другого выхода, кроме как прервать твою занятость.
– Что?
– Ты уволен, тупица.
Миссис Покер-Пигрим на меня пожаловалась. Она сказала, что мне нельзя доверять заботу о чувствительном и невероятно породистом животном. Я долго гулял с сэром Криспином и заставил его идти слишком далеко, а у него мог случиться сердечный приступ. Я возразил, что большую часть пути этот жирный шерстяной мешок просидел у меня на руках, и если у кого и мог случиться сердечный приступ, так это у меня.
– Неважно, – заявила Фрэнк. – Я закончила эссе и другие уроки. Помощь мне больше не нужна. Ты уволен.
Она выдала мне восемьдесят три пенса увольнительных – очень щедро, по ее мнению. Я положил их под кровать в коробку из-под обуви с надписью «ЭКСТРЕННЫЙ СБОР НА ВЕЛОСИПЕД – ОЧЕНЬ СРОЧНО!!!» Но такими темпами мне далеко не уйти.
Настало самое Подходящее Время вернуться на ферму Вормстолл.
– Мам? Я ухожу.
– Ты же только что пришел! Уже сделал все уроки?
– М-м-м, – невнятно промычал я.
– Ну ладно. Не задерживайся допоздна.
Я чувствовал себя немного виноватым, оставляя ее одну в мутной луже. Честно говоря, если бы папе пришлось проходить тест, чтобы определить, хороший он отец и муж или нет, он бы не получил ни одного балла. Я уже почти простил его за то, что он не позволил мне завести касатку, но вот купить маме новую стиральную машинку перед своим уходом он уж точно мог.
5
Повернув в сторону фермы Вормстолл, я увидел, как рогатые коровы мирно паслись на лугу. Бык поднял тяжелую морду и посмотрел на меня, облизывая нос мясистым розовым языком. Должно быть, он решил, что я недостоин внимания, и вернулся к поеданию травы. Лошадь стояла ко мне задом, уткнувшись носом в изгородь.
Только я собрался позвонить в звонок, как увидел приколотый к двери обрывок бумаги: «Вернусь скоро. Печенье в кухне. Осторожно с яйцами».
Я не знал, что делать. Предназначалась ли записка мне? Они не знали, что я приду. С другой стороны, кого еще они могли ждать? Людям в Вормстолле были не рады – так сказала миссис Линд.