Искра и ветер
Шрифт:
Я с неохотой взял «палец», осторожно понюхал, затем откусил половину. Лекарство оказалось удивительно сладким.
Из белой пелены вынырнул Трехглазый:
— Гнилое местечко. За два дня мы сумели забраться в самую топь.
— Угу, — подтвердил я.
— Мне страшно подумать, что скрывается под зыбким ковром из мха и прошлогодней травы.
Трехглазый спросил разрешения занять мой плащ, улегся и, несмотря на сырость, тут же уснул. Юми, свернувшись клубочком, лег у него в ногах, а я сел на корягу и задумался.
В первый
Нас вел проводник из местного ополчения. Он неплохо знал тропы, но чем дальше мы заходили, тем более разрушенной становилась гать. В конце концов, от нее остались лишь отдельные участки, а затем и они исчезли.
— Все, — сказал проводник, остановившись и тяжело опираясь на палку. — Дальше никто из наших не заходил. Гиблые места. Сердце Оставленного болота.
Я обернулся назад, на цепочку людей, ожидающих приказа.
— Мы сможем протянуть здесь неделю, а затем попытаться вернуться.
— Не согласен, — сказал милорд Рандо. — Мы окажемся на вражеской территории, и нас раскатают в лепешку.
— Лезть дальше — это верная смерть, — покачал головой проводник.
— Сколько отсюда до Брагун-Зана? Если напрямик?
— Дня три-четыре.
— Значит, мы стоим где-то на перешейке. В самой узкой части болота. Слева оно тянется на юг почти до предгорий. А справа — на север, к Пряным озерам. Если есть возможность пройти его насквозь, то только здесь.
Я мрачно посмотрел на желтоватую голую местность, на которой лишь кое-где торчали чахлые кусты ольхи.
— Никаких дорог? Никаких троп? Никаких шансов? Никто не ходил дальше этого места? — уточнил я.
— Отчего же не ходили, сотник? Ходили. Только не возвращались. Трясины там. Была дорога. Лет двести назад, говорят, вела к развалинам. Но давно заросла. А те, кто знал, где она проходит, — помалкивали. Так и померли вместе со своими тайнами.
— Вот так, собака! — неожиданно сказал Юми и сошел с гати в сторону. — Собака!
Уткнувшись носом в топкий мох, прыгая с кочки на кочку, он поспешил к ближайшему дереву, расположенному от нас ярдах в семидесяти, за заболоченным участком травы, совершенно не вызывающим у меня доверия.
— Вот так, собака! — до нас, несмотря на расстояние, долетел его писк.
— Это он чего? — нахмурился Трехглазый, выглядывая у меня из-за плеча, но ему никто не ответил.
Юми встал столбиком, как какой-то суслик, помахал нам передними лапами:
— Вот так, собака!
— Ждите меня здесь, — сказал я и, взяв палку у ошеломленного проводника, сошел с тропы.
— Серый, не валяй дурака! — забеспокоился Трехглазый.
Я отмахнулся.
Милорд Рандо решил не вмешиваться, за что я ему был премного благодарен.
Я осторожно шел по зыбкой земле, стараясь наступать на кочки, и посохом
— Ладно, дружище. Поверю тебе на слово, — пробормотал я, направился прямо… и почти сразу же провалился по колено.
Но испугаться не успел. Ноги нащупали под водой твердую поверхность и, если не считать резкого запаха, к которому мы уже привыкли, грязи, которой мы и так все давно перемазались по макушку, и воды, вновь залившейся мне за сапоги, — все было в порядке. Меня не засасывало.
Чавкая, без передышки ругаясь, с трудом вытаскивая ноги и едва не теряя обувь, желающую остаться в трясине, я добрался до островка, где меня дожидался Юми.
— Вот так, собака? — Навострив лисьи уши, он участливо заглянул мне в глаза и бросился дальше, ловко прыгая с кочки на кочку, словно лягушка. Затем вернулся. — Вот так, собака!
— Можешь нас провести? — догадался я, присаживаясь рядом и переводя дух.
Он утверждающе чихнул и отряхнулся от влаги.
— Уверен?
— Вот так, собака! — твердо повторил он.
— Значит, дорога все-таки есть. — Я задумчиво постучал пальцем по губам. — Как ты это делаешь?
— Вот так, собака! — Он скромно потупил глаза, затем раздулся и скорчил такую рожу, что я при всей нынешней невеселой ситуации едва не покатился со смеху.
Наш маленький следопыт и разведчик стал напоминать уменьшенную копию Гбабака.
— Квагер рассказал?!
— Так!
Будь блазг сейчас с нами, скольких проблем мы бы избежали! Болота для Гбабака — дом родной.
— Давай сделаем вот что. Ты сбегаешь дальше и проверишь, есть ли путь. Я пока поговорю с Рандо. Только будь острожен.
— Вот так, собака!
Он убежал вперед, а я отправился в обратную дорогу.
— Не думаю, что это безопасно, но мы можем попытаться пройти, — сказал я рыцарю. — Похоже, здесь действительно есть старая дорога.
— Хорошо. Идем. Урве, передай по цепочке, чтобы все ступали след в след, — приказал Рандо.
Когда мы оказались на островке, он подошел к проводнику:
— Старики рассказывали что-нибудь еще об этом месте?
Парень пожал плечами:
— Да что рассказывают о трясинах, милорд! Место дикое. Мрачное. Старухи пугают детей побасенками о всякой нелюди, некромансерах и прочей темной дряни.
— Меня не интересуют страшные сказки. Вспомни про дорогу.
— Ну говорили так: дорога дальше вроде была. Давно. Прямая, до Брагун-Зана. Будто раньше мы торговали с ниритами, и наш Ргеш жил хорошо. А потом болота все пожрали. В их сердце еще до Войны Некромантов был какой-то город, но его кто-то из Проклятых поразил тьмой. Ну… или еще как-то погубил. Это все, что я знаю.