Искра соблазна
Шрифт:
– Ты сама это придумала?
– Нет. Это желто-зеленый цвет. Был еще langue de reine. Язык королевы. Темно-розовый.
Дэр поцеловал ее руку.
– А еще, – сказал он тихо, чтобы услышала только она, – cuisse de nymphe emue.
Мара покраснела, поскольку это означало «бедра возбужденной нимфы».
– Langue de coquin, – задорно сказала она. – Что я могу поделать, кроме как придумать «язык повесы»?
Он накинул белый бархатный капюшон Маре на голову и поцеловал ее в шею.
– Прекрати! – неубедительно
– А не великовато ли у тебя для этого декольте?
Мара проследила за его взглядом туда, где между ее грудей покоилась розочка. Корсаж только-только прикрывал соски.
– Сейчас это модно. А пышность достигается при помощи хорошего корсажа. Что тебе наверняка известно, – добавила она с хитрым взглядом.
– Ты же собиралась быть идеальной молодой леди! – напомнил он.
Она рассмеялась, но вдруг сообразила, что уже очень много времени прошло с того момента, когда он принял последнюю дозу. Должно быть, ее взгляд был достаточно красноречивым, потому что он сказал:
– Я принял дозу позже, чем обычно. Выживу.
– Я рада, что мы можем говорить об этом.
– Было бы лучше, чтобы в этом вообще не было надобности.
Она попыталась найти правильный ответ, но они уже подошли к карете, и Саймон торопил их.
«Олмак» оказался именно таким, как Мара и ожидала: шум, разговоры, шуршание платьев и блеск драгоценностей, но чем дальше они проходили через заполненные залы, тем больше ответственности она чувствовала за своих подопечных: Дженси и Дэра.
Дженси слишком сильно цеплялась за Саймона, но он по крайней мере был спокоен. Он, наверное, никогда не бывал в «Олмаке», но и у него, и у Мары было много опыта в общении с новыми людьми в новых ситуациях. Иногда эта самоуверенность заводила их слишком далеко. Саймон чуть было не погиб в Канаде, а она чуть было не погубила свою репутацию той ночью с Баркстедом.
Но сегодня она намеревалась быть очень осторожной.
Дэр не нуждался в ее помощи. Слева и справа его приветствовали друзья, и если кого-то и волновали его проблемы с опиумом, то виду, как правило, никто не показывал. Леди Дауншир, одна из хозяек, остановилась, чтобы поинтересоваться его здоровьем и попросить его вести себя как следует.
– Я не забыла про перья, – сказала она.
Когда она отошла, Мара спросила:
– Перья?
– Должны же быть у меня какие-то секреты, – улыбнулся Дэр.
Появились и другие посетители. К ним подошел коротко постриженный военный и был представлен Маре как капитан Морс, с которым Дэр познакомился в Брюсселе. К ним присоединился лорд Вандаймен – эффектный блондин со шрамом на щеке, который прибавлял ему еще больше шарма. Его жена оказалась красивой дамой, которая была на несколько лет старше своего мужа.
Каких только пар не бывает на свете!
Мара взмолилась, чтобы военные разговоры не
– Их не остановишь, – сказала леди Вандаймен и добавила чуть тише: – Не беспокойтесь. Дэр мой любимый кузен, а Вандаймен – близкий друг лорда Эмли.
Еще один из контингента повес. Интересно, сколько их здесь еще, в этой сияющей толпе?
– Это ваш первый визит в «Олмак»? – спросила леди Вандаймен обычным голосом. Мара поняла намек, и они принялись болтать о моде, знаменитых и скандально знаменитых светских людях. Она увидела Черрингтонов, разговаривающих с Дэром. К ним присоединились Сент-Рейвен с женой.
Какое-то движение у входа отвлекло ее внимание. Стивен и Лаура только что вошли и сразу привлекли внимание людей, словно магниты. По крайней мере, Лаура.
– Лабелелла, – сказала леди Вандаймен. – Я так рада, что она счастлива.
Все шло хорошо. Повесы и их друзья будут затрагивать вопрос о миссис Бомон в каждом разговоре, скоро начнутся танцы. Она будет танцевать с Дэром.
Вдруг она услышала женский голос:
– Мара!
Мара повернулась и увидела двух друзей, проталкивающихся к ней через толпу.
– Софи, Джайлз! Когда вы приехали?
– В прошлую пятницу, – ответила Софи Джиллиат, слегка задыхаясь, ее золотистые волосы были готовы поднять бунт против шпилек и заколок. – Я бы раньше тебя нашла, но совершенно не было времени – то нужно торопиться туда, то сюда… – Она стали болтать о Лондоне и Линкольншире, и вдруг Софи сказала: – Он очень красив.
Мара покраснела, поняв, что она время от времени украдкой бросала взгляды на Дэра.
– Лорд Дариус Дебнем, друг Саймона.
– А-а, я помню его. С возрастом он стал еще лучше.
Мара улыбнулась, услышав одобрение Софи, но Джайлз сказал:
– Ты так говоришь, словно он бутылка вина. Как бы то ни было, он живет не в Линкольншире.
– Он младший сын, – сказала Мара. – Так что это не имеет значения.
Софи понимающе улыбнулась, а Джайлз нахмурился. Мара вспомнила, что он был одним из ее ухажеров.
– Это не он когда-то организовал гонки ежиков? – спросила Софи.
Мара рассмеялась:
– Да, это был Дэр.
– И турнир на лодках по реке. – Софи еще раз посмотрела на него. – Он сильно изменился. – Теперь это был не комплимент.
– Он участвовал в битве при Ватерлоо и был серьезно ранен.
– Уже вспомнила.
– Его считали мертвым, потом он таинственным образом объявился. Подозрительно все это, на мой взгляд, – сказал Джайлз.
– Тебя никто не спрашивает! – возмутилась Мара. – И это вовсе не подозрительно. Его ранение было очень серьезным, и какое-то время он даже не помнил, как его зовут. Затем он был слишком слаб, чтобы поехать домой.
– Подозрительно, – стоял на своем Джайлз. – Ты и вправду веришь, что он не мог передать весточку своей могущественной семье?