Искра твоей души
Шрифт:
– Готова… – тихо отозвалась я.
– Вот и чудесно! Я не обманывала обещаниями. Ты будешь жить у меня в особняке, обучишься… кое-чему. – Герцогиня немного сбилась, перевела дух. – Исполнительность и верность роду Эйр-Уикфил хорошо вознаграждаются. Посмотрим, может быть, позже я подберу для тебя подходящую партию.
Захваченная собственными мыслями и радостным нетерпением, Кларисса повела меня к дому.
– Не стоит тянуть с отъездом! Собираемся немедленно!
В эту же секунду мы услышали голос
– Доротея Идрис!
Меня будто толкнуло в грудь, перебило дыхание.
– Иди, птичка, и будь разумна, – сказала Кларисса, подталкивая меня к отцу. – Помни, что он не должен знать о нашем уговоре. Одно лишнее слово и сон станет явью.
Отец метался на крыльце, всматривался в переплетение ветвей кустарников и тропки сада, на осунувшемся лице горел болезненный румянец. Во мне точно что-то замёрзло на время, слёзы спрятались в уголках глаз.
– Зачем так кричать, папуля?! – с усилием изображая улыбку, воскликнула я.
Хорошо, что мы сразу покинем имение. Я не вынесу долгого притворства и бесконечного прощания.
– Иди за мной, – хрипло велел отец.
Он запер дверь кабинета изнутри, тяжело опустился в кресло. Я села напротив и старательно выпрямила спину, продолжая глупо улыбаться. Это каким-то образом держало меня, не позволяя раскиснуть.
Отец сразу же накинулся на меня с расспросами.
– Что ты задумала, глупая девчонка?!
Я сложила руки на коленях и не опустила глаз. О чём он говорит?
– Джудас уехал? – догадалась я.
– Бедный парень не находил себе места! – рыкнул отец. – Он сказал – ты отказалась выходить замуж, потому что приняла предложение этой… Этой женщины! – Он словно проглотил часть эпитетов, которыми собирался наградить эрри Уикфил.
– Я?!
Поборов желание сложиться пополам, чтобы унять пронзившую меня боль, я расправила плечи. Трусливое предательство Джудаса оказалось ещё более гадким, чем я посчитала вначале.
Собравшись с силами, я выдохнула. Ничего не придётся объяснять. Джу-Джу сделал всё за меня.
– Да, папуля. Я уезжаю с эрри Уикфил. Всегда хотела увидеть настоящую жизнь, а не прозябать в деревне.
«Выдержи это, папа! Прошу тебя, выдержи!» – молила я, наблюдая, как отец ещё больше меняется в лице.
– Настоящая жизнь?! – прокричал отец. – Ты знаешь, что говорят про балы в особняке?! Знаешь, какая репутация у этой бесстыжей женщины?! Похоть и разврат! Она превратит тебя в гулящую девку!
– Откуда мне знать?! Ты никогда не отпускал меня на праздники, – унимая дрожь, парировала я.
– Я берёг твою честь и родовое имя Эйр-Идрис! Кларисса использует тебя для собственного развлечения и выкинет, или отдаст такому же развратнику, как она сама.
Голос отца сделался тихим, упав почти до шёпота. Он сидел, обхватив
Вместо этого я сказала:
– Кларисса не причинит мне зла. Она красива, умна, независима. Завистники распускают слухи, потому что хотели бы оказаться на её месте.
– Она использует тебя, Тея, – устало ответил отец. – За последние десять лет герцогиня извела всех магов. Это неспроста.
– Я не понимаю, папа.
Никогда в нашем доме не упоминали о магии или колдунах. Среди соседей не было ни одного волшебника. Говорили, что таких людей много в столице, где даже была Академия магии, чтобы упорядочить и развить дар.
– Я узнал «Око мага», – задумчиво произнёс отец.
Он откинулся в кресле и медленно перебирал пальцами, постукивая по столешнице. Я не подала вида, но именно это название упоминала Герата. Око мага не ошибается. Кровь пущена. Искра…
– Брошь герцогини. Мой дед выбросил такую же безделушку в старый пруд, когда я был мальчишкой, – продолжил отец. – В нашем роду она передавалась по женской линии, но считалась чем-то запретным, вроде проклятия. Я мало знаю. Говорили, что женщины Эйр-Идрис отдавались магам ради получения дара. Они выбирали жизнь ведьмы, а не достойной эрри. Возможно, Клариссе и нужна ведьма, раз она использовала Око мага, а место ведьмы среди себе подобных. В тебе древняя кровь, Тея. Эта кровь способна принять магию, но я лучше забуду, что у меня была дочь, чем смирюсь с твоим добровольным позором.
– Забудь, отец. Забудь о несчастной Доротее. Живите! Я буду верить, что у вас всё хорошо.
Я хотела подойти к нему, проститься, но папа одним взглядом остановил меня. Так лучше. Меньше боли…
Отец не вышел из дома, когда мы садились в экипаж. Я плохо помнила, как собиралась, перебирала гардероб, отбрасывая одну вещь за другой. Мне ничего было не нужно. Я желала только одного – остаться в имении, вернуть собственную жизнь.
– Ты же навестишь нас?! Да, Тея?! – наперебой спрашивали меня братишки, а я бессовестно лгала им, обещая новую встречу. Я не знала, что меня ожидает завтра.
Мама стояла, поджав губы, и молчала. Нервные пальцы стянули уголки шали, наброшенной на узкие плечи. Глаза оставались сухи. Она никогда не перечила отцу и привыкла сохранять лицо достойной хозяйки дома при любых обстоятельствах. Я разочаровала её. Это явно читалось на излишне спокойном лице.
Я снова и снова терзала себя. Стоило ли скрывать от отца правду? Ему всё равно пришлось бы отдать меня герцогине, но сейчас он обнял бы меня, а не делал вид, что его дочь умерла.
Что его ожидало потом? Безграничное чувство вины? Раздумья о правильности выбора?