Искренне Ваша
Шрифт:
– Мне было стыдно. Ведь я девушка! – возразила Лайза. – В то время мне было всего семнадцать лет. Разве я имела право о чем-то просить искушенного мужчину?
Лайза тяжело вздохнула. Джек тоже вздохнул, запрокинул голову и засмотрелся на звездное небо.
– Придется отдать вам должное, мисс Крэншоу: еще никогда в жизни я ни о чем не жалел, а сегодня вы заставили меня испытать всю тяжесть раскаяния. Восемь лет назад я был слишком глуп, чтобы сообразить, какая вы завидная добыча. И я сожалею об этом.
Она кивнула, принимая извинения, и принужденно
– Вот и хорошо. Значит, для вас еще не все потеряно. Вас пора готовить к свадьбе, мистер Фэрчайлд: вы давно созрели. А раскаяние – удачный первый шаг.
Она направилась к дому, едва заметно прихрамывая.
– Можно завтра заехать к вам в контору? – бросила она через плечо, не удосужившись посмотреть, догнал ее Джек или нет. – Я хотела просить вас об одном одолжении…
– Завтра я еду с визитом к деду. Если хотите, подождите до послезавтра. Скажем, до трех часов пополудни.
– Отлично. Я как раз жду письма от моей подруги миссис Холлоуэй. Заодно побываю и у вас. Возможно, и письмо наконец-то дойдет.
Добравшись до дома, Джек с удивлением обнаружил, что в окнах горит свет. Он был совершенно уверен, что Хардинг пораньше лег спать и Джайлс последовал его примеру. Каков нахал! Не додумался даже улизнуть незаметно, как нашкодивший пес. Джек распахнул дверь, и клерк вскочил с дивана.
– Вернулись? – глупо спросил Джайлс.
Смерив его гневным взглядом, Джек швырнул шляпу на стол, потом приставил к стене трость и принялся стаскивать перчатки, неотрывно глядя на Джайлса, как на самое презренное существо на земле.
– Почему вы все еще здесь? Неужели вам не стыдно?
– А я думал, вы будете мной гордиться, сэр, – дерзко возразил Джайлс. – Все же знают, какой вы ловелас. Вот и я решил брать с вас пример.
Джек в изумлении обернулся к клерку, поднял указательный палец, погрозил, но так и не сумел подобрать достойный упрек. Он удержался только потому, что понял: по сути дела, Джайлс прав. Джек обвинял юношу в преступлении, которое сам совершал тысячи раз.
– Слушайте, вы! Сегодня я стыжусь своего поведения не меньше, чем вашего. А теперь проваливайте отсюда ко всем чертям, пока я еще трезв.
Это заявление обезоружило клерка:
– А браниться разве не будете?
– Зачем трудиться? – устало отозвался Джек, распуская узел галстука. – Для юнца слова – пустой звук. Вы выслушаете меня, а потом во всю прыть помчитесь к дому Крэншоу. Но если у вас еще сохранилась хоть капля ума, извольте держать штаны застегнутыми.
– Вы несправедливы ко мне, сэр! Послушать вас, так я готов завалиться на сеновал с любой молочницей. А я люблю мисс Селию.
– Ха! Откуда вам знать, что такое любовь? Вы одержимы похотью.
– Сэр, я вам не лондонский повеса. У меня есть сердце. И чувство долга перед теми, за кем я ухаживаю.
– А у меня, по-вашему, нет? – чуть не вскричал Джек. – Вы на это намекаете?
Джайлс вспыхнул, прикусил нижнюю губу и промолчал.
– Вижу, вы уже наслушались обо мне всякого. Так
– Конечно, я хочу стать джентльменом!
– Тогда застегните наглухо свои «невыразимые», сэр, и не вздумайте расстегнуть раньше времени! Но не упустите свой единственный случай. Не дайте ему ускользнуть. Не тратьте время попусту, избегая встреч с тем, о чем мечтает каждый человек.
Джайлс нахмурился.
– Вы говорите о любви, сэр?
Джек угрюмо хмыкнул.
– Вы так думаете? Нет, о деньгах, – неубедительно заявил он, потер затылок и налил себе бренди. – Если вы не готовы трудиться, как вол, чтобы стать поверенным, вы мне не нужны, ясно?
Джайлс осклабился.
– И нечего таращиться. Да, пока вы мне нужны. Но я вышвырну вас отсюда, если узнаю, что вы опять охотились за чужим добром, не имея за душой ни гроша. Лучше уж остаться без помощника, чем видеть ваши плутни. Этого я не допущу.
Джайлс растерянно моргнул:
– Слушаюсь, сэр…
– А теперь ступайте домой, и хорошенько обдумайте мои слова. Хотите со временем стать джентльменом – возвращайтесь завтра, но не вздумайте упомянуть мисс Селию. Это вам ясно?
– Да, – тихо ответил Джайлс и потянулся за шляпой.
Джек проводил его взглядом и рухнул в кресло, чувствуя себя старым, подавленным и изнуренным. Господи, если бы вернуть молодость, он прожил бы ее совсем иначе! Если бы только вновь очутиться на том балконе с Лайзой!
Он приставил большие пальцы к уголкам глаз и зажмурился. Черт! Проклятие! Дьявол! У него есть только один выход. Надо сделать ей предложение. Жениться на Лайзе Крэншоу. Только так он сможет спасти ее, а заодно и искупит вину. Не важно, что при мысли о браке его прошибает ледяной пот и замирает сердце. Если Лайза откажет ему – ну что ж, пускай! Но зная, что он сам толкнул Лайзу в объятия лорда Баррингтона, он не сможет жить в мире с собой, совесть не даст ему покоя. А единственный способ уберечь Лайзу от рокового брака – жениться на ней самому.
Джек понимал, что Лайза вряд ли согласится расторгнуть помолвку. По какой-то неизвестной причине она твердо решила стать женой Баррингтона. Но можно прибегнуть к давней тактике и попытаться обольстить ее. Влюбить в себя, вскружить голову, одурманить, чтобы в экстазе ее сердце перестало слушать холодные доводы рассудка.
Действовать надо немедленно. Только теперь Джек понял, что случилось с ним восемь лет назад на балконе. Лайза Крэншоу заслуживала не просто бездумного поцелуя. И не только одной ночи блаженства. Эта удивительная женщина, страстная, мудрая, рассудительная и беззащитная, была достойна множества упоительных ночей. Только бы привыкнуть, думать о браке, не чувствуя предательской дрожи!