Искры из глаз

Серова Марина Сергеевна

Первой атаку начала я:

— В чем дело?

Я выставила вперед левую руку, ограждая Галину от приблизившихся отморозков.

— Она поедет с нами, — произнес красавчик с лицом Аполлона. По такому лицу грех наносить удары, так в нашей стране ничего симпатичного не останется.

— Вы же видите, она без сознания.

— Ничего, мы приведем ее в чувство. Сейчас она будет как огурчик — свеженькая и в пупырышках. А ты смотри, не поднимай шума. Не то тоже будешь как огурчик, только маринованный.

Спасибо, что предупредили.

Прохожий

народ спешил мимо, предчувствуя, что сейчас будет большой скандал, и не имея желания принимать в нем участие. Одна старушка в широких черных брюках, с узлом седых волосиков на затылке остановилась было, внимательно всех оглядела, но поспешила дальше. Видимо, она не очень любила боевики.

Надо было что-то делать. Парни, очевидно, рассчитывали, что я не буду прилюдно оказывать сопротивление. Но они ошиблись. Правильно говорят, неведение есть благо. В этом случае благом для меня было неведение моих противников о моем характере.

Я оттащила Галю назад, прислонила ее к кирпичной стене какого-то здания, служившего для медицинских целей, и встала между нею и ребятишками.

— Ты что? — спросил Аполлон.

— Ничего, — ответила я. — Хочу, чтобы вы, мальчики, отвалили отсюда. Побыстрее и по-хорошему.

Все шестеро расхохотались, будто смотрели такую же тупую, как и они сами, американскую кинокомедию.

Я ударила Аполлона первого. Не по лицу, это было бы кощунством с моей стороны, потому что я не могла поднять руку на красивую вещь. Мой ботинок опустился ему между ног.

Парень ухватился за причинное место, согнулся пополам, широко открыв рот, и выдал сдавленный стон. В этот момент он был уже не так красив, как в момент произнесения пламенных речей.

Я ухватила его за плечи и оттолкнула на остальных. Один из его друзей, кинувшийся было ко мне, наткнулся на него и не удержался на ногах — рухнул на асфальт, подмяв под себя Аполлона.

Ко мне поспешили оставшиеся четверо. Я развернулась и въехала ближайшему из них ботинком по подбородку. Остальные застыли на месте, решив временно не предпринимать ничего.

— Ты что делаешь? — выкрикнул один из них — курносый, с прямой челкой над жидкими бровями.

— То, что вы собирались сделать со мной.

— Нам нужна Кузнецова. Ты что — с ней в доле, что ли?

— У меня сорок девять процентов ее акций.

Аполлон с упавшим на него товарищем уже тоже поднялись на ноги. Отряхнув пыль с брюк, бандиты надвигались на меня, и в руках у них были отнюдь не трехцветные российские флажки.

Неизвестно, чем бы вся эта эпопея для меня закончилась. Одна против шестерых — расклад ужасный. Ни в одном, даже самом глупом, боевике вы не увидите, чтобы одна девушка уложила полдюжины вооруженных дубинками и кастетами бандитов. У меня бы это также не получилось. Двоих-троих я бы вывела из игры. Но не более того.

Милицейские сирены заверещали у самого уха. Сразу четыре машины, двадцать человек милиционеров. Парни, нападавшие

на меня, побежали было в разные стороны, но их тут же подсекли и уложили на асфальт.

В круг выскочила старушка в брюках с узелком на затылке и затараторила:

— Это те самые хулиганы. Хотели изнасиловать девушек прямо на улице. Среди бела дня! Какой кошмар! Вот вам сегодняшняя молодежь.

— Все нормально, бабуля! — отозвался один из милиционеров, обыскивая парня с челкой. — Спасибо за сигнал.

Теперь мне стало понятно, кто так активно помог мне сегодня в борьбе с оголтелой преступностью. Плоха не та молодежь, которая дерется на улицах, а та зрелость, которая позволяет ей это делать.

Ко мне приблизился капитан в бронежилете с автоматом в руках.

— Будете делать заявление?

— Буду.

* * *

С правовыми делами пришлось немного подождать.

Парней окольцевали, то есть надели наручники на их запястья, и затолкали в автомобиль с решетками на окнах, а я тем временем приводила в чувство Галю. Способ был прост, как исчезновение цивилизаций. Всего-то надо нахлестать находящегося в беспамятстве по щекам, и он очнется.

Средство и сейчас сработало. Галина открыла глаза и стала пялиться на меня.

— Что? — спросила она первым делом. Коротко и ясно, мне это даже понравилось. А то порой начинается болтовня — ах, что случилось да как это произошло…

— Уже ничего, — ответила я, помогая девушке утвердиться на ногах и отряхивая ее одежду. — Сейчас поедем домой.

— Домой?

Глаза Галины широко открылись.

— Ко мне домой, — пояснила я. — Я же собиралась познакомить тебя с милой женщиной — моей тетей Милой. А потом поеду в милицию.

— В милицию?

Я стала злиться.

— Послушай, мне надоели эти твои вопросы на мои вопросы! Слушай, что говорю, и замолчи пока. Поехали!

Мы пошли к машине. Милиционеры все еще не уезжали, у них был перекур. Разбойнички с большой дороги сквозь зарешеченное окошко бросали на меня злобные взгляды. Их губы непрестанно шевелились — очевидно, они изрыгали проклятия в мой адрес.

Мы уселись в «Фольксваген», и я запустила двигатель.

— Как же мы выедем? — поинтересовалась Галина. — Впереди стоит машина, позади еще одна.

— Это для нас не проблема, — усмехнулась я и нажала на газ.

Первым полетел вперед сиреневый «Ауди», которому я разбила задницу. Милиционеры так и открыли рот. Сигареты попадали у них из пальцев. Из машины, где сидели бандиты, донесся глухой вой. Ну, не стоит так убиваться из-за каких-то консервных банок. Пусть даже заграничного производства.

Теперь можно сдать назад.

Чпок! Левая фара «девятки» раскололась на осколки, которые с дребезгом посыпались на асфальт.

Вой из машины стал слышен в два раза явственней. Милиционеры зааплодировали, а я отдала им честь, вскинув вверх правую руку, и уехала прочь.