Искры из глаз
Шрифт:
Парни, стоявшие вокруг нас, с полной серьезностью во взглядах закивали. Я не заметила никакой фальши, моя интуиция ничего не сказала насчет того, что этот человек врет. Однако говорить можно все, что угодно, и хороший актер способен ввести в заблуждение чью угодно интуицию. Даже женскую. Даже мою.
— Так что же все-таки вы собираетесь делать?
— Мы забираем квартиру Галины и будем использовать ее по своему усмотрению. Сдадим, например, в аренду за двести долларов в месяц. Или придумаем еще что-нибудь. Но долг все равно
Я пожала плечами:
— Ладно. В конце концов, тоже выход из положения. Давайте обсудим такой вариант с Галиной. Может быть, она не будет против. В конце концов, временная аренда — это не потеря квартиры навсегда.
Панин покачал головой:
— Никаких обсуждений.
— Почему?
— Меня не интересует ее мнение. Мы сделаем так, как нам надо, и точка.
— Хорошо, тогда отпустите меня.
— Нет.
— Почему нет?
— Потому что ты нам мешаешь. И, судя по всему, будешь продолжать мешать.
— И что же мне теперь делать?
— Посидишь взаперти.
— Где?
— Здесь. В гараже.
— Это незаконно. Что скажут органы правопорядка?
— Ничего не скажут. Они будут на моей стороне.
Что, этот мерзкий старикашка купил всю милицию? Хм, вполне возможно. От него жди одних неприятностей, ничего больше.
Я стала громко возмущаться, призывая на головы бандитов все мыслимые и немыслимые виды кары небесной, земной и подземной. Но это было больше для виду, чем от души. Парни могли заподозрить что-то неладное в моей смиренности, а мне это было не нужно.
Зазвонил телефон. Панин поднял трубку. Слушал то, что ему говорили, хмурясь и бросая на меня недовольные взгляды. Затем положил трубку и объявил своим «шестеркам»:
— Володька Шубин в больнице! Это позвонили по его просьбе.
— Что с ним случилось? — спросил голубоглазый.
— Поражение электротоком при попытке проникнуть в квартиру Кузнецовой. Он сдуру прижался всем телом к двери. А она металлическая.
— Кто его отправил в больницу?
— Этого мне не сказали. Какая теперь разница! Сначала Щетинистый, теперь Шубин.
— И как такое могло случиться? Где он нашел оголенный провод? — спросил Алеша.
Панин не ответил ему, но повернулся ко мне.
— Твоя работа? — спросил он.
— Вы о чем говорите? — почти искренне удивилась я, внутренне обрадовавшись. А как же — еще от одного панинского пса избавилась.
— Дверь квартиры оказалась под напряжением благодаря тебе?
— Точно, ее работа, — произнес частный охранник Еськов, не дожидаясь моего ответа.
Я пожала плечами:
— Интересно, что ваш Шубин делал в чужой квартире. Он должен быть на службе в УВД, охранять покой граждан. А кто такой Щетинистый? Тот, который не любит бриться, что ли?
Бандиты переглянулись между собой.
— Она неплохо осведомлена, — кивнул в мою сторону Панин. — Опасный противник. Такого вообще-то нельзя оставлять в живых, хотя я не сторонник мокрых
Меня тут же бросились обыскивать, хотя я сопротивлялась изо всех сил. Каждый из шести парней — Панин не принимал участия в этом балагане — имел счастье прикоснуться ко мне. Вот дурачье — проверили только карманы. Дилетанты. Разве это обыск? Нужно было заглянуть в обувь, за подкладку одежды. В желудок, в конце концов. Шучу.
Из карманов выгребли всю мелочь, документы и ключи. Все это богатство они протянули Панину.
— Положите на стол. Главное, забрать ключи, чтобы она не смогла подобрать подходящий под мои замки.
Почему бы не положить мои личные вещи прямо в сейф? Хотя тут нет никакого сейфа. Может быть, он в другой комнате? Особнячок не маленький, здесь есть где поставить мебель. «Найти бы сейф, приложить к дверке стетоскоп да поковыряться в замке отмычками», — размечталась я.
— Куда девать ее теперь? — спросил Алеша. Он больше всех умудрился полапать меня своими жилистыми руками, обезображенными татуировками.
— В гараж.
— Минуточку!
Я встала как вкопанная, когда парни начали толкать меня к выходу.
— Что еще?
— Как вы узнали, что я поеду к нотариусу?
Панин улыбнулся:
— Просто попытался просчитать твои ходы. Люди предсказуемы, не правда ли?
Меня вывели из особняка и потащили по дорожке вправо от дома. Почти трехметровый забор не позволял посторонним с улицы видеть, что происходило во дворе. А мне не помешало бы, если бы кто-нибудь сообщил в милицию о моем похищении.
Гаражом было внушительное помещение из белого кирпича. Ворота не металлические, а деревянные, плотные, обитые жестью и покрашенные в красный цвет. Крыша шиферная. С одной стороны, шифер материал более дешевый, чем жесть, и, соответственно, непрочный. С другой стороны, практично — такую крышу не нужно красить.
Меня затолкнули не в ворота, а в боковую дверь, также сделанную из дерева и обитую жестью.
Машины в гараже не было. Наверное, ее убрали отсюда из-за меня. Пока дверь была открыта, я увидела у дальней стены металлическую тяжелую кровать образца девятнадцатого века. Она была застелена байковым рыжим одеялом, а сверху красовалась тонкая подушечка. Эта лежанка предназначалась, видимо, для меня. Рядом стоял перевернутый вверх дном фанерный ящик. Вне всякого сомнения, он также предназначался для моих удобств.
Алеша указал на ведро, наполовину наполненное водой, стоявшее у входа.
— Если захочешь в сортир.
— А как насчет прогулок?
— Никак.
— Здесь хотя бы свет есть?
— Есть, но не для тебя.
— Извините, ребята, но как заключенная я имею право на электрический свет, прогулки и кормежку!
— Мы обсудим это с боссом, а теперь заткнись.
Парни собрались уходить, но я снова остановила их:
— Эй, вы! Руки-то освободите!
— На этот счет указаний не было.