Искупивший
Шрифт:
старшего капеллана, целясь вниз, чтоб ранить и замедлить его.
Но он вполне мог бы и закричать о своих намерениях. Асторат махнул топором и с резким звуком
прервал полет болта, снаряд не причинив вреда взорвался в земле. Рафен нырнул в другую сторону, когда плавная, быстрая дуга орудия рассекла пространство где он только что стоял и перекатился, перекувырнувшись над красной землей и наполовину засыпанными камнями. Старший Капеллан не
терял времени, отпихнув сломанный валун
знал, что не сможет отразить удар и сделал обманное движение, отчаянно пытаясь увеличить
дистанцию. Топор Астората расколол камень надвое где он стоял - и тем не менее другой воин уже был
на ногах, не пропустив удара. Рафен умудрился скрестить свой боевой нож с лезвием врага и там, где
ударились фрактально заточенные кромки, раздался металлический скрежет. Удар был столь силен, что резонировал в руке Кровавого Ангела и пустил уколы острой боли во все суставы.
У него был болт пистолет, и он мог выстрелить. С близкого расстояния, если он будет достаточно хитер
и если ему повезет, Рафен сделает смертоносный выстрел в лицо Асторату - но он не мог себя заставить
исполнить такое.
– Прекрати это!
– Выплюнул он. Другой воин зарычал и пихнул топор вперед. Серповидное лезвие
ударило Рафена в челюсть и заставило пошатнуться. Он ощутил, как во рту вспенилась кровь и как в
глотку попали осколки зубов.
Асторат наконец-то сделал паузу, почти неторопливо меняя хватку. Он готовился нанести смертельный
удар.
– Через секунду, - ответил он.
– Ты не имеешь права так поступать, - сказал Рафен, выплевывая сгустки крови на землю.
– У меня есть такое право, - холодно ответил Асторат.
– Я не умру на радость тем, кто сомневается во мне!
– С вызовом заорал Рафен.
– Может быть, в тебе и нет той слабости, которая испортила твоего брата, - сказал старший капеллан, -
но в тебе притаилась такая же сильная ярость, как и твое отрицание. Я вижу ее. Я чувствую ее в тебе.
Он размахнулся, топор загудел.
– Не бойся. Я все сделаю быстро. Ты закончишь свою жизнь с достоинством.
– Ты ошибаешься, - Рафен покачал головой.
– Я хозяин своей собственной воли! Ярость и жажда не
управляют мной!
Асторат атаковал снова, рубя его, буря ударов обрушилась на Рафен. И снова он мог только защищаться
и стараться остаться в живых еще на несколько секунд. Злость топила его словно наводнение.
– Я вижу ее, - рычал Асторат, - ты не можешь спрятать ее от меня, брат. Прекрати притворяться, что ты
контролируешь ее и подчинись ярости!
И на мгновение, он захотел так поступить. Было так просто ее выпустить, открыть врата
Позволить пламени расти и ширится, пока оно не поглотит его.
Он жаждал вступить в бой.
Но я взглянул в пропасть и мое будущее не там.
Рафен поднял голову и подчеркнуто отбросил пистолет в сторону. Затем, взмахом кисти откинул в
песок свой боевой нож, куда тот воткнулся по самую крестовину.
– Ты хочешь моего гнева, моей ярости?
– Рафен покачал головой.
– Я не покажу ее тебе, Асторат. Я не
позволю тебе успокоить себя ложью, что ты прервал мою жизнь, спасая меня от генного проклятья.
Если хочешь прикончить меня, тебе придется это сделать хладнокровно.
Он упал на одно колено и встал в позу кающегося, склонил голову, перекрестив руки в знаке аквилы.
Рафен взглянул на землю, теряясь в мириардах красных песчинок.
Сангвиний, я доверяюсь тебе, как всегда поступал. Моя судьба в твоих руках.
Поначалу было тихо, затем появился свист рассекаемого воздуха, когда топор стал падать к
обнаженной шее. Рафен не закрыл глаза. Он желал смотреть, до самого конца.
Лезвие топора опускалось медленно и по покалыванию кожи, Рафен ощутил неимоверно острую
режущую кромку, которая остановилась там. Линия обжигающего холода, где были рассечены нервы, затем горячая боль пролившейся крови - все это от одного простого прикосновение Топора Палача.
Тень мелькнула на красном песке, и после долгой паузы Рафен осмелился поднять глаза. Он остался
один.
У Рафена ушел час или около того, чтоб дойти до стен Регио, и за все время он не увидел ни одной
живой души. Рана на задней поверхности шеи начала затягиваться, пока клетки Ларрамана делали
свою работу, но острая боль говорила ему о том, что с этого дня у него там останется шрам, безупречная линия поврежденной плоти ниже черепа.
Начался рассвет, когда стража заметила его появление в пустыне, и у Врат Скитальца его встречал брат
Криксос.
– Рафен!
– Его изучали ничего не выражающие линзы шлема технодесантника.
– Мы боялись, что ты
погиб из-за несчастного случая с платформой!
– Несчастного случая, - повторил Рафен, - да.
– Как ты выжил?
– Старая сеть туннелей, влагонакопительный колодец… - Он сделал паузу, обдумывая, что сказать
дальше.
– Меня направили.
– Хвала Богу-Императору и Сангвинию, - ответил Криксос, - Примарх наблюдает за нами.
Он сделал паузу, оглядываясь по сторонам.
– Корабль старшего капеллана, катер… Он все еще здесь?
– “Судьба”?
– Криксос кивнул, - Купол ангара открывали, когда я ушел к воротам.