Искупление Габриеля

Рейнард Сильвейн

Коридор наполняли сдавленные стоны и возгласы удовлетворения. Ближайшим статуям приходилось затыкать уши. Каждый толчок отзывался глухим ударом в толстое стекло.

– Я вот-вот… – Она не договорила. Мощная волна оргазма лишила ее дара речи.

Габриель ускорил толчки, и вскоре Джулия почувствовала жар выбрасываемой спермы, отделенной от ее влагалища тонкой пленкой латекса.

Она вцепилась в шею Габриеля, словно они тонули. Ее руки обхватили его плечи, а лицо уткнулось

ему в шею.

Некоторое время оба не шевелились. Потом Габриель вздохнул. Вздох был долгим и удовлетворенным.

– Тебе было хорошо? – спросил он, поцеловав Джулию в щеку.

– Просто фантастика.

Им не хотелось размыкать объятия. Постепенно их дыхание и биение сердец успокоились. Габриель осторожно поставил Джулию на ноги и опустил подол ее платья.

– Идти сможешь? – спросил он, озабоченно поглядывая на нее и ее дорогие туфли.

– Наверное. Только боюсь, буду слегка покачиваться.

– Тогда позволь тебя отнести.

Подхватив ее на руки, Габриель направился в ближайший туалет.

– Ощущения от секса совсем не такие, когда на тебе эта штука, так? – спросила Джулия, глядя, как он выбрасывает презерватив в мусорный бак.

– Урезанные, и это, конечно, тяготит, – ответил он, моя руки. – Но долгие годы мне был доступен только такой секс. Когда привыкаешь входить в тебя без всяких преград, презерватив становится орудием пытки.

– Извини.

Он вытер руки и поцеловал ей макушку:

– Не надо извиняться. Я не настолько эгоистичен, чтобы думать только о своих ощущениях. Из-за нескольких секунд ты бы потом весь вечер чувствовала себя неловко. – Джулия нахмурилась. Габриель прижался лбом к ее лбу. – Секс с тобой всегда великолепен, поскольку это больше чем секс. А теперь, думаю, тебе нужно причесаться и поправить макияж. Иначе все будут знать, что ты вернулась после музейного секса.

Судя по выражению его лица, Габриель был очень горд собой.

– Ты что, уже готов вернуться к гостям? – удивилась Джулия.

– Конечно, – ответил Габриель, застегивая пуговицы смокинга.

– И тебе не нужно привести себя в порядок?

– Нет. – Габриель наклонил голову вбок, оглядывая себя. – Я не возражаю, если гости догадаются, что я занимался с женой музейным сексом.

– А они обязательно догадаются.

– Как?

– Профессор, вы забыли одну деталь своего туалета.

– Это какую же?

– Галстук.

Габриель провел рукой по шее и удивленно поморщился. Обнаружив расстегнутую рубашку, он торопливо застегнул пуговицы.

– Где мой галстук?

– На полу. Там, где я его бросила.

– Соблазнительница, – пробормотал он, качая головой.

Джулия

причесалась и взялась поправлять макияж.

– И как ты оценишь уровень нашего недавнего секса? Шкала оценки – от обычного до неземного.

– Потрясательно-галстукотерятельный.

– Только все-таки не забудь по дороге поднять галстук, – сказала Джулия, подкрашивая губы.

Глава тридцать шестая

– Обожаю открытие выставок, – призналась Джулия, когда они вернулись к гостям. – Это самые лучшие моменты в их работе.

– Ты не перестаешь меня удивлять.

Рука Габриеля, лежавшая на спине Джулии, была готова спуститься ниже.

– Я могла бы сказать то же самое. Совсем недавно ты мне признавался, что на стекле остались очертания моего тела и ты их видел.

Габриель усмехнулся и все-таки похлопал ее по ягодицам.

Рядом послышалось вежливое покашливание. Обернувшись, супруги Эмерсон увидели dottore Витали.

– Простите меня за вторжение, но не согласились бы вы переговорить с потенциальным дарителем? – Он с надеждой смотрел на профессора Эмерсона.

Габриель повернулся к Джулии:

– Сегодня я уже встречался с доктором Витали. Днем. Он просил меня переговорить с владельцами частных коллекций и убедить их пожертвовать несколько работ Галерее Уффици. Но я могу отложить этот разговор.

– Ни в коем случае, – возразила Джулия.

– Ты уверена?

– Конечно. Тебе обязательно надо поговорить с этим человеком. Я похожу по залу, еще раз посмотрю экспозицию.

Габриель поцеловал ее в щеку, после чего вместе со своим старым другом направился к группе богато одетых мужчин и женщин, стоявших у входа в зал.

Джулия побрела по залу, неторопливо любуясь выставкой. Она стояла возле одной из своих любимых иллюстраций, изображавших Данте и Вергилия в Аду, когда услышала вкрадчивый мужской голос, произнесший по-английски:

– Добрый вечер.

Обернувшись, она увидела профессора Паччиани. К счастью, в зале они были не одни. Поблизости находилось несколько пар, любовавшихся рисунками.

– Я ни в коем случае не хочу портить вам вечер, – сказал итальянец, поднимая руки. – Я всего лишь прошу уделить мне минутку времени.

– Только минутку, – с явным неудовольствием глядя на него, ответила Джулия. – Сейчас сюда вернется мой муж.

– Не только он. Скоро сюда вернется моя жена. Так что не буду терять время. – Он улыбнулся, показывая ровные зубы. – Я сожалею о случившемся в Оксфорде. Если помните, я вел себя в рамках приличий. – Он сделал шаг вперед.