Искупление Христофора Колумба
Шрифт:
– Где будет жить Хунакпу Один? – спросил он.
– В моем доме, – тут же откликнулся На-Йашаль.
– Разве я смогу жить в доме короля Атетульки, когда он только сейчас становится человеком? Это был дом людей-собак! Нет, вы должны построить мне новый дом на этом самом месте. – Хунакпу сел, скрестив ноги, в траву. – Я не сдвинусь с места, пока вокруг меня не вырастет новый дом. А крыша должна быть покрыта травой со всех крыш Атетульки. На-Йашаль, докажи мне, что ты король. Организуй своих людей так, чтобы они построили мне дом, прежде чем наступит темнота, и научи их своим обязанностям так хорошо, чтобы они смогли сделать
Был уже полдень, и хотя такая задача казалась людям невыполнимой, Хунакпу знал, что они вполне смогут с этим справиться. История о строительстве дома для Хунакпу Один быстро разнесется по всей округе и заставит жителей поверить, что они действительно достойны того, чтобы их деревня стала самым большим городом среди других городов нового Царства Шибальба-Земли. Такие истории необходимы, чтобы воспитать новый народ, мечтающий создать империю. Люди должны иметь непоколебимую веру в собственную ценность.
А если они не успеют закончить дело до темноты, Хунакпу просто зажжет корзину света и объявит, что правители Шибальбы продлевают день с помощью этого кусочка солнца, чтобы они могли достроить дом до ночи. Так или иначе, история получится неплохой.
Люди быстро разбежались, оставив его одного, когда На-Йашаль направил их на строительство дома. Получив, наконец, возможность хоть немного расслабиться, Хунакпу достал из одного мешка дезинфицирующее средство и помазал им свои раны. В его состав входили вещества, способствующие свертыванию крови и заживлению ран. Скоро кровотечение уменьшится, а потом и совсем прекратится. Дрожащими руками Хунакпу нанес мазь на раны. Руки дрожали не от боли, потому что она еще не началась, и даже не от потери крови, а скорее от того, что не отпускавшее его ни на минуту напряжение теперь, наконец, ушло.
Оказалось, что тогда, в потерянном теперь прошлом, предлагая свой план другим, он не ошибся – у этих людей легко было вызвать чувство благоговейного ужаса. Да, легко, но сам-то Хунакпу никогда в жизни не испытывал подобного страха. Как это удавалось Колумбу бестрепетно, отважно создавать новое будущее? Только потому, что он почти ничего не знал о том, каким неверным путем могут пойти эти новые будущие; только не ведая этого, решил Хунакпу, Колумб мог так бесстрашно заняться сотворением мира.
– Трудно представить себе, что это и есть те великие царства Востока, о которых мы читали в описаниях Марко Поло, – сказал Санчес.
Кристофоро не нашел, что ответить. Кольба выглядела вроде бы достаточно большой, чтобы быть азиатским материком, но индейцы уверяли, что это остров, и что есть еще один остров, на юго-востоке, Гаити, намного богаче, и на нем куда больше золота. Возможно, он и есть Чипангу? Может быть. Но он уже устал убеждать экипажи судов и, что гораздо важнее, королевских чиновников, что несметные богатства находятся всего в нескольких днях плавания отсюда.
Когда же, наконец. Господь подарит ему момент триумфа, когда же все эти обещания золота и великих царств станут непреложной явью и он сможет вернуться в Испанию вице-королем и адмиралом Открытого моря?
– Ну и что из этого? – сказал дон Педро. – Самое большое богатство этого места – прямо перед вами, и его видно невооруженным глазом.
– Что вы имеете в виду? – спросил Санчес. – Единственное, чем богата здешняя земля, так это
– И людьми, – сказал дон Педро. – Самыми кроткими и мирными людьми, которых мне приходилось видеть. Будет совсем нетрудно заставить их работать, и они будут превосходно слушаться своих хозяев. Неужели вы не видите, что в них нет и намека на воинственность? Вы только представьте себе, какие деньги удастся выручить за этих послушнейших из слуг!
Кристофоро нахмурился. Та же мысль приходила в голову и ему, но она же и вызывала в нем смутное беспокойство. Значит ли это, что Господь задумал одновременно окрестить этих людей и превратить в рабов? Ведь на этой земле, куда Господь направил его, действительно нет ни малейших признаков другого богатства. И ясно также, что из этих дикарей никогда не получатся солдаты для крестовых походов.
Если Господь намеревался превратить этих дикарей в свободных христиан, он бы научил их носить одежду, а не бегать голышом.
– Конечно, – сказал Кристофоро. – Когда мы будем возвращаться домой, мы захватим парочку этих людей, чтобы показать их королевским величествам. Но я думаю, что будет выгоднее оставить этих туземцев здесь, на земле, к которой они привыкли, и использовать их для добычи золота и других драгоценных металлов, а мы тем временем будем учить их христианской вере и заботиться о спасении их душ.
Остальные слушали его, не возражая. Да и как могли они оспаривать столь очевидную истину? К тому же, они еще были слабы, не успев оправиться от болезни, которая обрушилась на экипажи всех трех судов, из-за чего им пришлось стать на якорь и отдыхать несколько дней. Никто, правда, не умер – болезнь ничем не напоминала те смертельные эпидемии, с которыми португальцы встретились в Африке, и из-за которых им пришлось строить свои форты на островах, вдали от берега. Однако у Кристофоро и сейчас еще сильно болела голова, и он был уверен, что и другие страдают тем же недутом. Если бы боль не была такой сильной, он пожелал бы, чтобы она вообще не прекращалась, потому что она мешала другим поднять голос в споре. С королевскими чиновниками было куда легче иметь дело, когда боль мешала им быть настырными.
И тут Кристофоро вспомнил, как разозлились эти люди, когда они добрались до города Кубанакан. Он подумал тогда, что последний слог этого названия имеет отношение к Великому хану из описаний Марко Поло, но когда они увидели этот “город”, о котором им столько наговорили туземцы, оказалось, что это – всего лишь кучка жалких лачуг, возможно, чуть более многолюдная, чем другие убогие деревушки, которые попадались им на этом острове. Да уж, и впрямь, город Хана! Санчес тогда даже осмелился раскричаться в присутствии матросов. Может быть, эта болезнь была ниспослана Господом за такое поведение. Может быть, Бог хотел, чтобы им было о чем пожалеть.
Завтра или послезавтра они отправятся к острову Гаити. Возможно, там они увидят какие-то признаки великих цивилизаций Чипангу или Катея. Что же касается этих жалких островов, то они будут, по крайней мере, поставлять рабов. И если королевские чиновники пожелают поддержать его, этого окажется достаточно, чтобы оправдать расходы на второе путешествие, если им все-таки не удастся на этот раз найти Хан.
Кемаль мрачно сидел на вершине мыса, высматривая, не покажется ли на северо-западе парус.