Искупление

Мистунина Анна Владимировна

– Таг! Ты же это не по правде, да? Ну что ты молчишь?

– А что говорить? Я не вернусь, и все.

– Это из-за него, да? Из-за этого колдуна?!

– Нет!

– Врешь! С чего бы ты еще стала… – быстро, так что Тагрия не успела и моргнуть, брат оказался рядом, навис над ней, сжимая кулаки: – Говори! Из-за него?

– Нет же, Бетаран, нет! Ну пойми же меня! Пожалуйста!

Молния сверкнула над крышей, и в тот же миг оглушительно ударил гром. Испуганно заржали лошади. Ни Тагрия, ни Бетаран не обратили внимания. Бетаран постоял

еще, тяжело дыша, потом сник и уселся рядом.

– Ты всегда была дикая, – сказал он. – Ладно, хватит дурить. Дождь кончится, и поедем.

– Попробуй, утащи меня силой.

И тогда Бетаран разозлился по-настоящему.

– Дура! – закричал он, взвиваясь, как взбесившийся жеребец. – Ты, неблагодарная… Ты, грязная крестьянка! Да как он еще терпел тебя столько лет! Баронесса Тагрия! Ваша милость! Такая заносчивая, не подступись! Лежит бревно-бревном и смотрит, будто ее пытают!

– Это Морий тебе сказал?

Собственный голос показался ей странным, словно звучал откуда-то издалека. Бетаран перевел дыхание.

– Думаешь, почему он всех этих девок… Он, если хочешь знать, первой жене ни разу не изменял!

– Вот уж не думала, что Морий так с тобой откровенничает. Ты мог бы помочь в его бедах, Бетаран. Многим аристократам нравятся мальчики, я уверена, Морий бы оценил твою заботу. Ты юный, красивый, и так его любишь, ты не стал бы лежать, как бревно…

Она могла бы говорить еще долго. Как будто сорвалась с обрыва и падала, падала, и не было дна пропасти, не было конца падению и свисту ветра в ушах, мельканию теней перед глазами… но хлопнула дверь, и последние слова Тагрия договорила в одиночестве.

Быть может, она все-таки последовала бы за братом. Или, загородившись обидой, отпустила бы одного рисковать жизнью ради возвращения домой. Трудный выбор, так и оставшийся несделанным: Бетаран вернулся очень скоро.

Он проскользнул внутрь осторожно, как нашкодивший кот. Придержал дверь, чтобы не хлопнула и прошептал:

– Грифоны!

В один короткий миг Тагрия почти рванулась к двери. Но тут же поняла, что именно сказал Бетаран.

– Много?!

– Не знаю, я двух видел, – при вспышке молнии его лицо оказалась совершенно белым. – Лошадей… Толстяк убежал, а Ягодку они…

– Ну, от них все рано на лошадях не уйдешь. Ты магов видел?

Бетаран кивнул:

– Спорят о чем-то по-своему. Они меня не заметили, Таг, давай за мной, тихо!

«Вот видишь? Я им все-таки досталась. А тебя нет».

Тагрия опустилась на скамью – ждать. Ни убежать, ни спрятаться надежды не было вовсе. Но Бетаран этого еще не понял.

– Ты что?!

– Не глупи, Бет. Ты от меня-то никогда не мог спрятаться. Они знают, что мы здесь. Они даже знают, о чем ты думаешь. И слышат все.

– Почему тогда…

– У них просто есть дела поважней, вот и все. Решат их и займутся нами.

Пальцы растерянно зашарили по груди, ища перстень. А ведь казалось – избавилась от этой привычки давным-давно.

Бетаран громко дышал у двери.

– Ты точно это знаешь?

– Точно, Бет. Ты не верил в мое колдовство, но я тебя всегда находила, помнишь? А я ведь… совсем ничего не умею. Ничего!

– Таг! – брат сел рядом, нерешительно обнял ее за плечи. Тагрия уткнулась ему в грудь. – Ну, не плачь, а? Тагрия! Помнишь, ну, в историях, они убивали друг друга, чтобы не достаться колдунам. Помнишь?

– Ты сможешь меня убить? – улыбнулась она сквозь слезы.

– Нет. А ты меня?

– Ни за что на свете.

– Ну, тогда… они еще просили прощения за все. Перед смертью.

– Точно.

– Прости меня, Таг. За то, что наговорил и за все, что раньше было, ладно?

– Ладно. И ты меня прости. Если бы я не тебя не потащила…

– Нет-нет, ты же меня спасала! Никто бы столько не сделал, как ты!

– И что вышло?

– Ну… ты же не виновата.

Помолчали. Никто не шел выпускать из них кровь, и наконец Бетаран прошептал:

– Может, помолимся, Таг?

Молитва жреца причинила боль Карию – подействует ли на других магов? Говорят, у колдунов нет души. Тагрия никогда этому не верила, но что в их душах нет места Богу, это ясно. И все же Тагрия сказала:

– Давай.

Закрыла глаза, чтобы вспомнить нужные слова – нечасто ей случалось их произносить.

– Истинный Бог света и правды…

Зов пришел сразу, и ни о какой молитве Тагрия больше не думала. Вцепилась в скамью.

– Бет, не слушай!

Он и не слышал – так, как слышала Тагрия. Он просто выпустил ее плечи и пошел к выходу.

– Стой, дурак!

Она догнала брата уже у двери. Остановить его было не проще, чем задержать почуявшего охоту матерого быка. Тагрию протащило в раскрывшуюся дверь и выбросило навстречу магам.

Их было двое – две черные фигуры на фоне реки. Их Сила светилась для Тагрии багровым цветом человеческой крови. Вспышка молнии зловеще выхватила из темноты их лица каменных статуй, отразилась от одежды – не мокрой, а словно обтекаемой дождем. У Тагрии заледенели кончики пальцев, потом холод поднялся выше, замер на уровне груди. Сердце вязло в нем и билось все медленнее. Вдохнуть не получалось. Бетаран неподвижно стоял рядом.

Маг сказал что-то, задал какой-то вопрос. В голосе его слышались удивление и гнев. Черный взгляд проник в Тагрию, отшвырнув ее слабый протест, как отшвыривают ногой щенка. Овладел ею. Познал ее.

Это было хуже, чем жадные трепыхания Мория на ее теле, хуже его ищущих рук и мокрых губ. Морий брал только тело; маг взял разум и душу. Увидел все, вплоть до самых тайных мыслей и желаний, брезгливо просеял сквозь пальцы воспоминания и вышел так же грубо, как вошел.

Теперь маги заговорили оба, возбужденно и даже радостно. Из множества незнакомых слов Тагрия узнала одно: Карий. Холод из ее груди впитался в сердце, и оно перестало мерзнуть – совсем.