Искупление
Шрифт:
— А что же тогда так сильно громыхнуло в доме, что возник пожар. А в нескольких десятках метрах от дома просела земля?
— По всей видимости, в подполье был запас горючего и еще один склад боеприпасов. Вот они и детонировали.
— На все-то у вас есть готовый ответ и объяснение.— Сказал майор. — Я понимаю, что вы выполняете свою работу как умеете. Но, тем не менее, есть закон и установленный порядок. Почему вы при поддержке своего агента, находясь в доме вместе с бандитами, не предложили им сдаться без боя и сложить оружие? Не приняли мер к спасению гражданских находившихся в доме?
— У нас не было такой возможности. Бандиты уже оказали вооруженное сопротивление. Рисковать
— У вас майор своеобразное отношение к советским людям. К своим бойцам вы относитесь как к людям, а к остальным советским гражданам как придется. Вы обязаны были принять меры к спасению жизней детей и женщин, да и вообще всех непричастных к бандитизму находившихся в доме.
— Объясните как мне и моим бойцам определять, где бандиты, а где нет. Особенно когда по ним стреляют, и идет бой. Для нас любой с оружием в руках является врагом. В бою некогда определять мирный ты или нет. Находишься в одном доме с бандитами, принимаешь их, кормишь, поишь, лечишь — значит, пособник бандитов. Возраст тут роли не играет. Если бы бандиты пеклись о жизни детей и остальных, то они бы не стали стрелять по моим бойцам, а дали бы возможность детям покинуть зону возможного боя. По-моему бандитам собственные жизни и амбиции были куда важнее, чем жизни мирных граждан.
— Мы говорим с вами на разных языках. Или вы не понимаете или претворяетесь, что своими действиями вы даете нашим врагам говорить о национальной вражде среди советского народа.
— А это-то причем?
— Притом, что большинство убитых вами — чеченцы, ингуши, грузины, представители народов Дагестана. Среди убитых нет русских или осетин, а у вас большинство бойцов русские. То есть, среди местных жителей может сложиться мнение, что русские в своих имперских амбициях в очередной раз устроили геноцид кавказских народов.
— Вообще-то преступность и бандитизм в частности национальности не имеет.
— Очень сильно ошибаетесь. Не все так просто. Уничтоженные вами бандиты для части местных жителей — герои, борцы за национальное возрождение. Поэтому бандиты находят понимание, кров, поддержку и помощь. Нам здесь на Кавказе приходится очень аккуратно работать по развенчиванию бандитов. Объяснять местным жителям, что они имеют дело именно с преступниками, а не с несгибаемыми героями. Это очень кропотливая и неблагодарная работа. А тут появляетесь вы со своими абреками. Ведете себя как слоны в посудной лавке, устраиваете почти в центре города пострелюшки с убийством мирных жителей. Что подумает население, какие оно сделает вывод из произошедших событий?
— Чтобы они не подумали главное итог — нами уничтожены бандиты, скрывавшиеся среди местных жителей. Под каким соусом вы это объясните и вобьете остальным это в голову мне лично все равно. Я не политик, я солдат, выполняющий свой долг защиты страны от всякой швали. Мне абсолютно все равно, под каким национальным соусом она выступает, под какие танцы вы с ними заигрываете. Основной урок для местных жителей должен быть один дали кров или оказали помощь бандитам, получите соответствующий результат. Это будет касаться всех и на любом уровне. И еще. Если мне или моим бойцам для уничтожения бандитов и их пособников потребуется применить артиллерию, танки или авиацию, в том числе в городе я это сделаю.
— Вы страшный человек майор. Вы не только не понимаете местных обычаев и порядков, не согласовываете свои действия с местными руководящими органами и так еще и угрожает продолжать свои незаконные действия. Придется вас остановить, иначе вы совершите еще больше ошибок, сведя на нет национальную политику партии и советского правительства в отношении народов Кавказа. Я, не хотел доводить до крайности
Было видно, как майор нажимает кнопку под крышкой стола. Практически сразу в кабинет вломилось несколько сержантов. Один был даже с револьвером в руках. А майор говорил, что не хотел доводить до крайностей. Так я ему и поверил! Такое готовят заранее. Но устраивать разборки не стал. Зачем? Смысла сейчас это делать нет. Все происходящее изрядно попахивало провокацией. Казалось, что кто то со стороны это специально срежестировал чтобы посмотреть на мою реакцию и хочет понять что от меня ждать. А раз так, то подождем, поглядим, что к чему и откуда ножки растут. Не стал бы майор без верхней поддержки все это вытворять. Кроме того нас разделял большой и массивный стол. Можно было бы попытаться достать его морду лица и помять слегка. Ну да ладно пока перетерпится. Не зря долг платежом красен.
— Сдайте оружие. — Сказал майор. — Вам придется на некоторое время задержаться у нас в гостях, на гауптвахте, и оно вам пока не потребуется.
— Хорошо. Можете его забрать. Только майор не забудьте на будущее — зря вы так себя со мной повели. — Доставая пистолет из кобуры и снимая портупею, сказал я. — Отстранить меня от руководства батальоном может только Нарком или командующий Оперативными войсками наркомата. Для вас это выльется большой головной болью.
— Ничего страшного в этом я не вижу, как-нибудь разберемся и с этой проблемой...
Конвой действовал грамотно. Один из сержантов все время контролировал мои действия, а второй держал под стволом своего "Нагана". Грубости в отношении меня они не допустили. Почти всю дорогу молчали, лишь изредка подавая команды куда повернуть и где остановиться. Идти из кабинета майора до камеры было недолго, всего-то спуститься со второго этажа в подвал. Кстати меня, отобрав портупею, так и не обыскали, документы не отобрали. Что было очень и очень странно. Аресты так не проводятся... Или они еще не решили что со мной делать?
Камера мне досталась довольно симпатичная, прохладная, чистая, недавно отремонтированная. Солнышко даже посылала свой привет через небольшое оконце под потолком. Нары были опущены — ложись и отсыпайся хоть сейчас. Что я и сделал, развалившись со всем своим удовольствие. Вот только в сон совершенно не тянуло. Мысли не оставляли дурную голову.
Было что вспомнить и обдумать. Например, что делать дальше после уничтожения руководства "Золотого Кавказа". История-то поменялась конкретно. Уже нет объединяющего центра всех повстанцев, среди оставшихся на свободе нет явных лидеров. Если конечно не считать Маирбека Шерипова, но он пока под контролем группы Дорохова. Доверия у него после возвращения Ивана из Орджоникидзе и его примерного поведения в ходе боя и прорыва должно повыситься.
Кто теперь еще будет собирать под свои знамена бандитов и дезертиров? Не знаю. Вполне возможно, что проявится один из тех, кто стоял и не отсвечивал в тени Исраилова и Муртазалиева. Или один из тех кто, являясь членом местной элиты, обеспечивал всем необходимым бандитов, и прикрывал их перед Москвой, называя повстанцами недовольными действиями местных органов советской власти. Знать их по именам и должностям! Так, где бы их еще взять? Не откуда! Главное что тут даже с помощью Перстня ничего не сделаешь. Не было у меня в прошлой жизни информации об этом. Ладно, поживем, увидим, что к чему. Возможно, удастся это сделать через "Георгия". Пока же займемся зачисткой территории захваченных бандитами и самих бандитов с их помощниками, может, кто еще проявится. Но все идет к тому, что местную элиту тоже придется изрядно чистить, в том числе и в НКВД. А начинать это придется видимо с майора. Очень уж интересно все тут выходит.