Искупление
Шрифт:
Я взглянула вниз.
— Должно быть, это мое чрезмерно богатое воображение.
— Ты милая.
— Я милая?
— И опасная… — вздохнул он. — Очень, очень опасная.
— Может, поэтому Жак хотела, чтобы я умерла.
— Нет, — Николай произнес это так быстро, будто уже знал, что я собираюсь сказать. — Он была сумасшедшей, не в своем уме. Она окончательно сорвалась в ту минуту, когда я впустил тебя в свою жизнь, в минуту, когда она перестала быть номером один. Но она соскальзывала в бездну задолго
— А мой отец... если он когда-нибудь найдет меня? Обнаружит, что я жива и дышу?
— Он умрет… кроме того, в ближайшее время он будет слишком сосредоточен на том, чтобы не угодить в тюрьму. Серджио хорошо поработал над твоей семьей, — Николай вздрогнул. — Ты будешь счастлива узнать, что твоя мать не вовлечена.
— У меня уже давно нет матери, — я ощутила свежую боль, но оттолкнула эти мысли.
— Ты все еще хочешь остаться? Со мной?
— Я все еще держу твою руку, не так ли?
— Да, — он сжал мою руку, а затем наклонил голову и поцеловал костяшки пальцев. — Держишь.
ГЛАВА 53
Жизнь — это не постель из роз.
~ Русская пословица
Николай
Я сделал звонок, чтобы доставили суп и хлеб, и удостоверился, что для Майи набрали ванну, так что она сможет отмокнуть в ней и расслабиться. Полчаса спустя я постучал в дверь спальни, затем открыл ее ногой, держа в руках поднос с едой.
— Наконец-то, — Майя встала передо мной полностью обнаженная.
Поднос упал на пол.
У меня не было времени остановить его падение.
— Вау...
— Даже в кровоподтеках и синяках я хорошо выгляжу?
— Майя, — мой голос надломился. — У тебя швы… тебе нужно… — я не мог говорить, — отдыхать.
— Отдохнешь со мной? — она протянула руку
— Ты не в себе, если думаешь, что я способен держать свои руки при себе.
— Тогда не нужно, — она сделала шаг мне навстречу.
Я сделал шаг назад.
— Великий Николай Блазик испугался? Обычной женщины?
— Ты никогда не была обычной женщиной… ты моя фантазия, моя любовь, мое совершенство. Женщина, которой я не достоин, но все же…
Она разомкнула губы и издала тихий вздох.
— Ник...Ты мне нужен.
— Но…
— Твоя бабушка практически убила меня, пока я была заперта в своем парализованном теле, мой отец практически убил тебя, у нас в доме на протяжении двух дней были сумасшедшие итальянцы с огромными пушками и абсолютно без уважения к чужому имуществу, — мне понравилось, как она назвала дом «нашим». —
Я подошел и, стремительно притянув ее в свои объятия, мягко уложил на кровать.
— Я люблю тебя.
Мы целовались, пока она в неистовстве срывала с меня одежду.
— Я тоже тебя люблю, — выдохнула она, наши зубы ударялись друг об друга, пока она пыталась стянуть с меня рубашку. Я осторожно отодвинул ее и стянул свою одежду так быстро, как только возможно, затем притянул ее в свои объятия. Наши тела идеально подходили друг к другу, наша кожа буквально шипела от контакта.
— Сейчас.
— Ты не готова для меня…
— Ник, — она мягко похлопала меня по щеке, затем сильнее. — Я готова уже несколько часов… Я нуждаюсь в тебе, отчаянно. Не заставляй меня умолять.
Я ухмыльнулся.
— Но ты так хорошо это делаешь.
— Ты придурок, — она начала тереться об меня своим телом. — И я заставлю тебя заплатить за это позже.
Приподняв за бедра, я усадил Майю на себя сверху и вошел в нее, как только она опустилась на меня.
— Хм-м, заставь меня заплатить за это сейчас.
Я приподнимал и опускал ее на себя, но аккуратно, чтобы не касаться синяков на ее теле, синяков, которые оставила Жак и за которые я себя винил.
Обхватив мою голову ладонями, Майя прижалась губами к моему рту, и мы двигались вместе, в идеальной синхронности. Мир вокруг нас исчез. И тогда я осознал, что нуждаюсь в ней точно так же, а может даже больше, потому что в тот момент я понял, что, если все вокруг покатится к чертям, у нас все еще будем мы. У нас все еще будет эта самая настоящая связь.
Застонав, Майя приподнялась, затем скользнула вниз; ее волосы касались моего лица при каждом движении. Я поцеловал ее шею и затем задержал ее на месте, несмотря на то, что она пыталась двигаться.
— Почувствуй, — сказал я сквозь сжатые зубы.
— Чувствую, — она застонала, когда ее тело сжалось вокруг моего.
— Мы были созданы друг для друга, Майя, — я подержал ее еще пару секунд, пока мне не показалось, что я вот-вот взорвусь, затем скользнул один последний раз. Ее приглушенный крик смешался с моим, пока мы цеплялись друг за друга. Суп был разлит на полу, вода в ванне уже остыла.
И мир все еще был злым.
Но с Майей я не видел пролитого супа, холодной воды, убийц и крови…
В первый раз за всю свою жизнь, когда я смотрел на мир, я видел надежду.
Но надежда была опасна…
Прекрасна, восхитительна и опасна.
И когда Майя была в моих объятиях, я держался за надежду, потому что они неразделимы.
Я просто не знал об этом.