Искушай меня в сумерках

Клейпас Лиза

– Да нет, много. Вы были бы поражены разнообразием мест, которые я бы...

– Пожалуйста, – пробормотала компаньонка, – мне и так уже тошно.

Окинув взглядом бальный зал, Лео заметил ряд французских дверей в дальнем конце комнаты. Он достиг балкона, пытаясь идти с такой скоростью, которая не привлекала бы внимание. Благодаря его проклятой "удаче" Лео дважды останавливали, втягивая в разговор, один раз его друг, который хотел узнать его мнение по поводу одной леди, а второй – вдова, которая полагала, что пунш был несвежим и хотела узнать пробовал

ли Лео этот пунш. Наконец, ему удалось проскользнуть через одну из дверей наружу.

Глаза виконта расширились, когда он увидел ошеломляющую картину.

Поппи, сжатая в объятиях высокого черноволосого мужчины... и наблюдающая за ними небольшая группа людей, вышедших на балкон через другие двери. Одним из этих людей был Майкл Бэйнинг, бледный от ревности и дерзого посягательства на его территорию.

Мужчина с черными волосами поднял голову, пробормотал что-то Поппи, и бросил невозмутимый взгляд на Майкла Бэйнинга.

Триумфальный взгляд.

Это длилось всего одно мгновение, но Лео увидел и понял все, как надо.

– Черт, – прошептал Лео.

Его сестра попала в большую передрягу.

Если Хатауэи вызывали скандал, они никогда не делали этого на половину.

К тому времени, когда Лео привел Поппи обратно в бальный зал и забрал мисс Маркс и Беатрис, сплетни уже начали распространятся. В мгновение ока их нашли Кэм и Амелия, и семья дружно сплотилась вокруг Поппи.

– Что случилось? – спросил Кэм, как обычно выглядя обманчиво расслабленным, но его ореховые глаза выражали тревогу.

– Гарри Ратледж, – пробормотал Лео. – Я объясню все коротко. Пока, давайте, уедем отсюда поскорее и встретимся с Ратледжем в гостинице.

Амелия наклонилась, чтобы прошептать в ярко-красное ухо Поппи:

– Все в порядке, дорогая. Чтобы там ни было, мы со всем разберемся.

– Вы не сможете, – прошептала Поппи. – Никто не сможет.

Лео смотрел поверх голов своих сестер и видел приглушенно-перешептывающуюся толпу. Все уставились на них.

– Такое чувство, будто наблюдаешь за волнующимся океаном, – заметил он. – Можно буквально лицезреть зарождение скандала через всю комнату.

Кэм выглядел ироничным и покорным.

– Gadjos! – пробомотал он. – Лео, почему бы вам не проводить сестру и мисс Маркс к своему экипажу? А мы с Амелией попрощаемся с Норбури.

Ошеломленная, Поппи позволила Лео вывести ее на улицу и усадить в экипаж. Все они молчали, пока экипаж, резко накренившись, не отъехал от особняка.

Беатрис заговорила первой.

– Тебя скомпрометировали, Поппи? – спросила она обеспокоенно. – Как Уин в прошлом году?

– Да, – ответил Лео, в то время как Поппи испустила тихий стон. – Это плохая привычка, которую подхватила наша семья. Маркс, вы должны написать поэму об этом.

– Этой катастрофы можно было бы избежать, – коротко ответила ему компаньонка, – если бы вы нашли ее раньше.

– Этого, может быть, можно было избежать, если бы вы

изначально не потеряли ее, – парировал Лео.

– Это моя вина, – вступила в разговор Поппи, ее голос приглушенно звучал в плечо Лео. – Я ушла с мистером Ратледжем. Я увидела Бэйнинга в зале, и словно обезумела, а мистер Ратледж попросил меня танцевать, но мне был нужен свежий воздух, поэтому мы вышли на балкон...

– Нет, я виновата, – перебила мисс Маркс, выглядя жутко подавленной. – Я позволила вам танцевать с ним.

– Так мы не найдем виноватого, – сказал Лео. – Что сделано, то сделано. Но если кто и ответственен за все, то это – Ратледж, который, очевидно, приехал на бал с определенной целью.

– Что? – Поппи подняла голову и посмотрела на него в замешательстве. – Вы думаете, он... нет, это была случайность, Лео. Мистер Ратледж не намеревался скомпрометировать меня.

– Все произошло преднамеренно, – сказала мисс Маркс. – Иначе Гарри Ратледж никогда бы не попался. Если он был замечен в компрометирующей ситуации, то лишь потому, что хотел быть замеченным.

Лео подозрительно посмотрел на компаньонку:

– Откуда вы столько знаете о Ратледже?

Компаньонка вспыхнула. Казалось, даже для нее нелегко было выдержать его пристальный взгляд.

– Наслышана о его репутации, конечно же.

Внимание Лео было отвлечено, потому что Поппи уткнулась ему в плечо:

– Я умру от унижения, – сказала она.

– Не умрешь, – ответил Лео. – Я – эксперт по оскорблениям, и если бы это было фатально, я бы уже давно умер с десяток раз.

– Нельзя умереть десяток раз.

– Можно, если ты – буддист, – вмешалась Беатрис.

Лео пригладил волосы Поппи.

– Я надеюсь, что Гарри Ратледж им является.

– Почему? – спросила Беатрис.

– Потому что мне больше ничего так не хочется, как прикончить его несколько раз кряду.

Гарри принял Лео и Кэма Роана у себя в библиотеке.

Любая другая семья в подобной ситуации была бы предсказуема... они потребовали бы, чтобы он поступил по правилам, были бы обговорены сроки и сделаны все необходимые приготовления. Из-за огромного состояния Гарри большинство семей приняло бы такое положение вещей охотно. Он не был пэром, но обладал большими средствами и был влиятельным человеком.

Однако, Гарри знал, что от Кэма и Лео не следует ожидать предсказуемой реакции. Общими мерками их мерить не следует, поэтому вести с ними дело следовало более осторожно. Но Гарри совершенно не беспокоился. У него бывали переговоры и гораздо более трудные, влекущие более серьезные последствия, чем честь женщины.

Обдумывая события ночи, Гарри был преисполнен безнравственным чувством триумфа. Нет, не триумфа... эйфории. Все оказалось намного проще, чем он предполагал, особенно с непредвиденным появлением Майкла Бэйнинга на балу у Норбури. Этот идиот фактически вручил ему Поппи на серебряном блюде. И когда возможность предоставилась, он ею воспользовался.