Искушение для демона

– Демоны! Демоны иду-у-ут! Дем…

Истошный вопль оборвался, утонул в нараставшем гуле. За окном что-то ярко вспыхнуло, и огненные блики заплясали по комнате. Страшно!

Лиянна прижала к себе куклу и тихонько заплакала.

– Ч-ч-ч, – бросилась к ней мама, – тихо, тихо, моя маленькая…

Обычно теплые и нежные, в этот раз пальцы матери были словно шершавые сосульки, которые так часто появлялись на крышах домов в их поселке.

Подхватив Лиянну на

руки, мама метнулась к остывшей печке и, достав кочергу, с силой ткнула в один из кирпичиков.

Под половиками что-то хрустнуло.

Мама упала на колени и принялась шарить руками, выискивая непонятно что. А крики за дверью становились все громче. Лиянна слышала детский плач, а еще стоны и злое рычание… От этого зубы мелко стучали, а щекам стало совсем мокро.

– Давай же, давай, – всхлипывала мама, нажимая на доски пола.

Но зачем?

Спросить Лиянна не решалась, только крепче прижимала к себе куколку. Половицы опять хрустнули и внезапно разошлись в стороны, открывая темный лаз.

– Мама! – вскрикнула обрадованная Лиянна, но тут же притихла.

Почему мама такая бледная? И улыбка словно приклеенная! Дрожит, ломается… Нет, мама так никогда не улыбалась.

– Доченька, слушай меня внимательно, – зашептала срывающимся голосом. – Сейчас… Сейчас ты спрячешься, ладно? Вот, возьми это… – в руки Лиянна ткнулся бурдючок с водой и мешочек сухарей. – Возьми и пей понемножечку, хорошо? – опять шепнула мама. – И постарайся сидеть здесь как можно дольше, пока… пока тихо не станет, ладно?..

– Мама!

Но рот закрыли ледяные пальцы матери.

– Ч-ш-ш-ш, слушай меня! Слушай и делай, как я говорю! Пить по глоточку, поняла? Есть тоже немножечко, но чтобы голода сильного не было. Как… как прошлой зимой, помнишь? Хорошо… И тихо! Что бы ни случилось, сиди тихо! А я… я постараюсь прийти…

И мама ее поцеловала в лоб. Прижалась губами крепко-крепко, а Лиянна зарылась лицом в светлые, пахнущие дымом и хлебом волосы и сжала пальчики что есть сил.

– Мама, мамочка…

За окном истошно взвыл Зорко – их пес.

Мама судорожно охнула и впихнула Лиянну в темный, пахнущий плесенью и мышами подпол.

– Люблю тебя, – последнее, что услышала она от мамы, прежде чем доски встали на место…

Ну а потом…

Темное пространство наполнил звук ломавшейся двери и яростный рык. И стоны, глухие удары, треск ткани и…

***

Лиянна распахнула глаза.

Сердце колотилось в груди испуганной пташкой, а над головой тонул в сумраке бревенчатый потолок землянки.

– О, Великий… – прошептала искусанными губами, изо всех сил сжимая куколку.

Дурацкая детская привычка – спать с тряпичной, замусоленной и перештопанной ветошью, бусинами вместо глаз и жидкой косичкой.

Но это ее кукла… Мама собрала из лоскутков, хоть и не очень красивую, но бесконечно

любимую Зу. Лиянна сама не помнила, почему так назвала куклу. Да и какая разница? Этот комок лоскутов и ниток помог маленькой девочке пережить ад на земле.

Ну и старая Галла тоже. Единственная, кто остался в живых после атаки демонов.

– Чтоб вы сдохли, твари, – прошептала Лиянна и рывком спрыгнула с лежанки. – Зорко! – позвала дремавшего у камина пса.

Нет, это была не та собака, которая однажды стерегла дом охотника Вирга и его семьи. На четвертом году жизни в землянке старая Галла принесла еще одного жильца – смешного крутолобого щенка неизвестной породы.

Сказала, что услышала писк в кустах, когда возвращалась из города. Полезла – а там мешок с кутенками. Трое уже сомлели, а один – темно-серенький – трепыхался из последних сил. Ну старая Галла его и пожалела. Завернула в тряпку, сунула под плащ да в землянку приволокла.

Лиянна была рада, конечно, но… кормить-то чем? Щенок молочный, слабенький. А у них из пищи ягоды да клубни, ну и дичь иногда – при удачной охоте.

Ох, как горько было думать, что бедолага умрет!

И все же выходить получилось. На пробу Галла сделала из муки хлебного корня и подслащённой медом воды жиденькую кашицу. Начала кормить по крошечке – и надо же! – выжил щенок. Теперь вот полкомнаты уже занимает, мордатый такой, остроухий и здоро-о-овый… Настоящий теленок!

Лиянна протянула руку, и через секунду в ладонь ткнулся мокрый нос.

– На охоту надо, – вздохнула девушка, почесывая пса за ухом. – Верши* проверить, силки обойти. Может, и дичи подстрелим?

Зорко на это лишь фыркнул. Охотник из Лиянна никакой: стрелы летели криво, след зверья путался и вел совсем не туда.

Да и где было учиться этому мастерству? Старая Галла в этом не смыслила, а отец… Лиянна горестно покачала головой, оглядывая неказистую землянку – ее «дом» вот уже долгих одиннадцать лет.

О, как она его ненавидела! Эти закопченные стены, колченогую мебель и рассохшуюся дверь. Все украшение тут – лишь пучки трав по стенам да шкурки угодивших в силки зайцев. Как хотелось обратно, в светлую, пахнущую хлебом горницу! Но от их деревни осталось лишь пепелище да кости.

Никого не пощадили рогатые ублюдки! Даже детей…

Лиянна сглотнула ставшую вдруг вязкой слюну и поспешила к выходу. Надо умыться и хоть ягод пожевать, что ли.

Набросив на плечи самодельный кафтан и надев стертые сапоги, она поспешила прочь из убежища на свежий воздух.

Утро ее встретило морозцем и густым туманом.

Осень уже вовсю хозяйничала в лесах Сиберии. По утрам на траве выступал колкий иней, а лужи покрывались узорчатой корочкой льда.

До первых холодов надо бы успеть сходить в город, запасы на зиму сделать.