Искушение добродетели
Шрифт:
— А кто это определяет, что можно делать женщине, а чего нельзя? Кто сказал, что нельзя чистить виноград зубами, снимать туфли под столом и ничего не носить под платьем? — Она прищурилась и села. — Думаю, пора взглянуть на эту книгу правил, которую ты мне постоянно цитируешь. Где она? Ты так скор со своими предписаниями, что, должно быть, всегда носишь ее с собой. — Вивьен протянула руку: — Дай мне ее.
Лоуренс отшатнулся от нее, как от умалишенной.
— Вивьен, не
Ее улыбка была лукавой, но он не заметил подвоха.
— Ага, так, значит, она здесь. И где же ты ее прячешь?
Вивьен, пробежавшись рукой по его груди, забралась в карман жилета, тщательно обследовала его и, притворно вздохнув, констатировала:
— Здесь книги нет. Значит, она внутри.
И не успел Лоуренс опомниться, как ее пальцы расстегнули пуговицы и заскользили по сорочке.
— Что ты делаешь? — Он схватил ее за запястья.
— Я хочу найти книгу правил, Лоуренс Сент-Джеймс, — волнующе низким голосом проговорила она. — Предупреждаю, ты не выйдешь отсюда, пока я ее не разыщу.
Она была так близко, что от аромата ее духов у него кружилась голова. Розы. Опять розы! Лоуренс немного ослабил хватку, но не выпустил ее рук. Впрочем, Вивьен это и не нужно было. Соединенными ладонями она провела по пуговкам сорочки, и та расстегнулась будто бы сама собой. Вивьен легонько пощекотала мужа и ощутила, как напряглись все его мускулы.
— М-м-м, а ты не глуп, Лоуренс Сэндборн, — проворковала она. — Хорошо спрятал свое сокровище. Отдашь добровольно, или мне продолжать искать?
Тело его молило: ищи, ищи!
— Зачем тебе книга правил? — хрипло выдавил он, борясь с возбуждением.
— Я хочу ее сжечь. — Она легко освободила руки и скользнула вниз, к его бедрам, продолжая мнимые поиски. — Я хочу, чтобы между нами не было никаких правил, кроме тех, которые мы придумаем вместе.
Лоуренс был готов подписаться под этим воззванием. Вивьен ловко развязала галстук, стянула с Лоуренса сорочку и прижалась трепещущей под тонкой тканью грудью к его груди. Она ждала большего и жаждала почувствовать тяжесть его тела на своем.
— Ты ведь хочешь меня, милый, да?
Столь откровенное приглашение к блаженству невозможно было отвергнуть.
— Да, Вивьен, да!
Их губы слились в поцелуе, и все обиды и беды отошли на второй план, а потом и вовсе перестали существовать. Он исследовал ее рот, наслаждаясь мягким сопротивлением, от которого покалывало язык. Он гладил ее кожу, боготворя малейшие изгибы восхитительной фигуры, и упивался теплом податливого тела.
— Сними… свой наряд, — шепотом попросил он.
Она, словно загипнотизированная властностью
Несколько бесконечно долгих мгновений он любовался своей женой, затем подхватил на руки и понес в спальню.
— Ты ведь понял, какую роль я сегодня играю? — спросила она.
— Даже не догадываюсь.
— Сегодня я Клеопатра, королева Нила. А ты Юлий Цезарь.
— Цезарь и Клеопатра, — усмехнулся он. — Так вот откуда эта безумная идея завернуться в ковер. Ты сама придумала, или кто-то подсказал? Впрочем, можешь не отвечать, я и так знаю, чьи это штучки.
Он захватил ртом ее сосок, и она застонала, обмирая от нахлынувшего вожделения.
— О, сделай так еще раз… да, да, вот так!
Вивьен изогнулась и вскрикнула от удовольствия. Когда первая волна жара схлынула, она вспомнила последние слова Лоуренса.
— Ты не прав, просто я однажды видела такой сон, — сказала она.
— Сон? Уж не хочешь ли ты сказать, что тебе снился я?
— Ты снишься мне каждую ночь.
— Надеюсь, это грешные сны? — Он провел рукой по ее бедру, и тело Вивьен тут же откликнулось на эту ласку.
— Это восхитительные сны.
— Расскажи мне о них, — промурлыкал он, вытянувшись на спине, и потянул ее на себя.
Вивьен ахнула, шокированная своим положением, и попыталась прикрыть грудь руками, но Лоуренс не позволил ей этого сделать.
— Так что же мы делали во сне, Клеопатра?
— Ты разворачивал ковер и присоединялся ко мне, — почти простонала она, изнемогая под его взглядом.
— А потом?
— Потом… мы безумно, страстно любили друг друга.
— Как? — шепнул он, языком прокладывая влажную дорожку между ее грудей.
— Я лучше покажу.
Она припомнила все уроки Арабеллы и продемонстрировала ему весьма смелый и еще более откровенный поцелуй.
— Дальше… — Глаза его превратились в горящие угли.
— Потом ты раздел меня и стал ласкать… здесь и вот здесь, — с придыханием прошептала она, направляя его руки и моля бога, чтобы он не останавливался.
— А что было еще? — потребовал Лоуренс. Вивьен едва могла говорить, ее переполняло желание.
— Я… я не помню.
— Попробую освежить твою память, — шепнул он, целуя ее в шею. — Потом ты легла на спину. — Лоуренс ловко перевернул ее и раздвинул коленом ноги. — И я заставил тебя извиваться, трепетать и задыхаться от наслаждения.