Искушение леди
Шрифт:
– Я так рада, что ты здесь, – заявила Лизбет, за обе щеки уплетая хлеб с сыром и покачивая малышку на коленях. – Ты поможешь мне убедить Эдмонда вернуться в Айлэм.
Ее предложение казалось не лишенным смысла.
– А где он сейчас?
– А-а, встречается с важными людьми, которые могут ему помочь, – туманно пояснила Лизбет. – Каждое утро он навещает правительственные учреждения. Иногда кто-нибудь приглашает его пообедать в клубе, и тогда ему приходится бывать и там.
Дебора живо представила, как Эдмонд угощается отборной телятиной, в то время
Она с нетерпением ожидала встречи с зятем.
Словно в ответ на ее мысли, над головой раздались шаги. Кто-то прошел по голому деревянному полу наверху.
– Он вернулся! – воскликнула Лизбет. Она вскочила на ноги и засуетилась. – Пожалуйста, Дебора, скажи ему, что решила приехать в Лондон сама. Не говори ничего о моем письме. Он придет в ярость, если узнает, что я посылала за тобой.
– А почему он должен расстраиваться из-за этого?
Ее сестра нахмурилась.
– Ты не понимаешь. Он изменился. Он… он несчастлив. Ничто уже не может доставить ему удовольствие.
Не пускаясь в дальнейшие объяснения, она зажгла огарок свечи для Деборы и бросилась вверх по лестнице.
Дебора сняла полотенце, которое повязала вокруг талии, чтобы не испачкать платье, и последовала за ней. Сверху донесся голос Эдмонда – похоже, он жаловался. Она прошла по коридору в дальнюю комнату. Вдоль одной ее стены располагались окна, выходившие, скорее всего, во двор. Утром в этой комнате наверняка светло и солнечно, а сейчас единственная зажженная свеча бросала тусклый отсвет на молодую пару. В воздухе носилось ощущение надвигающейся беды.
– … но сделал вид, что не заметил меня, – рассказывал Эдмонд, по-мальчишески привлекательный светловолосый мужчина, стоявший перед окном. В его голубых глазах плескалось унижение. Державшая на руках ребенка Лизбет сидела в удобном кресле, но в целом комната была обставлена столь же непритязательно и скудно, как и другие помещения.
– … он прошел мимо, не удостоив меня и взглядом, как будто мы незнакомы, – продолжал Эдмонд. – Прямо у всех на глазах. Лиз, я был уничтожен! Я был готов убить его… – Голос у него сорвался, словно он боялся облечь свои чувства в слова.
– Быть может, он действительно не видел тебя, – предположила она.
– Он видел меня. – Тон, которым он ответил, вызывал неловкость.
Дебора решила известить о своем присутствии и дать ему другой повод для недовольства. Она вошла в комнату.
– Добрый вечер, Эдмонд.
Ответом ей было удивленное молчание.
– Что здесь делает Дебора? – спросил он. И медленно повернулся к супруге. – Это ты ей сказала. Ты рассказала всем им.
– Нет, одной только Деборе. Она единственная, кому я написала.
– Ты, похоже, полагаешь, что она не разболтала обо всем Рейчел, и Генри, и всей этой проклятой Долине? – На бледных щеках Эдмонда выступили красные пятна. – Я не удивлюсь, если она побежала к баронессе Алодии, чтобы первой сообщить ей потрясающие новости! – Баронесса
Дебора поспешила успокоить его уязвленное самолюбие.
– Я не выдам тебя, – сказала она, не собираясь признаваться, что первым письмо вскрыл Генри и к настоящему моменту почти наверняка пересказал тетке его содержание. – Я могу понять, как тебе не хочется, чтобы окружающие узнали о ваших трудностях. В конце концов, – продолжала она, вспомнив Тони, – у всех есть тайны, которые мы предпочитаем хранить в себе.
Эдмонд презрительно фыркнул, чем недвусмысленно выразил свое мнение на этот счет.
– Ты? Святая Дебора? Жертвенный агнец на алтаре брака, принесенный ради блага семьи?
Его сарказм неприятно поразил ее.
– Ты говоришь так, будто я – самодовольная ханжа.
– А ты такая и есть на самом деле, – безжалостно заявил он.
– Эдмонд… – предостерегающе бросила Лизбет.
– Я всего лишь повторяю твои слова, – огрызнулся ее супруг.
Лизбет только горько вздохнула в ответ. Она встала с кресла, по-прежнему не выпуская ребенка из рук.
– То, что она оказалась здесь, моя вина. Это я пригласила ее приехать. Мне нужна помощь. Ребенок отнимает все время, и я ничего не успеваю сделать по дому. Раньше у нас были две служанки, Эдмонд. А теперь, хотя тебя целыми днями нет дома, предполагается, что всю работу буду делать я. – На глаза у нее навернулись слезы, грозя пролиться истерикой. – Мне очень одиноко, Эдмонд. Одиноко и страшно. Я знаю, что если Дебора будет здесь, то все наладится. Я не могла не написать ей!
К чести Эдмонда следует отметить, что поведение его моментально изменилось. В мгновение ока он оказался рядом с супругой.
– Лизбет, пожалуйста, только не плачь. Я позволил себе вспылить и разнервничаться. Прости меня. Прости меня, родная. – Он растерянно провел рукой по своим светлым волосам. – Я неудачник. Я полагал, что смогу выжить, смогу устроиться на новое место и у нас все наладится, но после сегодняшнего дня…
Слезы у Лизбет высохли.
– Ты сможешь! – подбодрила она его. – У тебя все получится. – Она пришла в его объятия, и ребенок оказался между ними.
Дебору тронула их нежная привязанность друг к другу. Именно этого ей самой так не хватало всю жизнь.
Она подошла к Лизбет и протянула руки.
– Дай-ка я возьму малышку и уложу ее спать. Похоже, вам нужно побыть вдвоем. И еще, Эдмонд… Я приехала сюда не для того, чтобы упрекать тебя. И мне очень жаль, если я произвожу впечатление мученицы.
Он начал было возражать, но Дебора не дала ему закончить:
– Нет, я очень ценю твою честность.
Эдмонд прав. Она и в самом деле зануда. И хотя она считала себя веселой и жизнерадостной, в действительности же погрязла в жалости к себе и пестовала чувство обиды на весь белый свет. То есть фактически не жила, пока не встретила Тони.