Искушение леди
Шрифт:
– А когда оно наступит, это время? София, долгие годы я не позволял себе думать о том, что он мой сын, и столько лет провел вдали от него! Теперь он стал мужчиной и может принять правду как мужчина.
– Я не ваш сын, – медленно, чуть ли не по слогам, выговорил Тони, вкладывая в эти слова всю душу.
Его отец улыбнулся, и в этой улыбке сквозила холодная уверенность.
– Да, ты мой сын.
И Тони понял, что он прав.
Впервые за долгие годы он позволил себе признать правду.
И действие ее оказалось сокрушительным.
– Тогда было бы лучше, если бы я вообще не родился на свет, – ответил Тони.
София слабо вскрикнула и наверняка лишилась бы чувств, если бы Дебора не поспешила ей на помощь, обхватив рукой за талию и не давая упасть.
Адамсон спокойно повернулся к Деб.
– Миссис Персиваль, не могли бы вы проводить Софию в гостиную? Полагаю, бокал вина ей не повредит. А нам с Бернеллом нужно кое-что обсудить. Очень многое, если быть точным.
– Ричард, молю тебя…
– София, ты верила мне долгие годы, так не оставь же меня своим доверием и сейчас.
Она молча глядела ему в глаза, словно говоря, что сожалеет о том, что все получилось именно так. Потом медленно кивнула в знак согласия.
– Прости меня, – прошептал сэр Ричард.
Ее улыбка была горькой и любящей одновременно.
– Нет, это ты прости меня.
Тони не желал смириться с тем, что ситуация вышла из-под контроля, из-под его контроля.
– Никто из вас ничего мне не скажет. Вам нечего сказать мне такого, что я хотел бы услышать. Деб, мы уходим.
Но она и не думала повиноваться. Вместо этого молодая женщина ответила:
– Полагаю, милорд, вам о многом следует поговорить с сэром Ричардом. А мы с вашей матерью подождем в соседней комнате. – И она взяла Софию под руку.
– Нет, это неразумно! – запротестовала леди Адамсон, но Дебора проявила железную волю и решимость.
– Мы должны оставить их одних, – пробормотала она, увлекая пожилую женщину из комнаты. Дверь с грохотом захлопнулась за ними, и Тони понял, что возлюбленная недовольна им. Он разочаровал ее, но, к счастью, Деб умеет прощать.
А он – нет.
– Миссис Персиваль – мудрая женщина, – говорил между тем сэр Ричард. – Я могу понять, почему ты ею восхищаешься.
– Ваше мнение не интересует меня ни в малейшей степени, – огрызнулся Тони и, словно ему опротивело дышать одним воздухом с генералом, быстро направился к двери.
– Убегаешь, Бернелл?
Тони замер на месте. Потом медленно обернулся.
– Я никогда не убегаю. Однако ваше присутствие мне невыносимо.
Сэр Ричард рассмеялся.
– Очень хорошо. Мой сын не может быть трусом. Хотя твое неучтивое поведение не доставляет мне удовольствия. Здесь нечем гордиться.
Сжав кулаки, Тони шагнул вперед.
– Я
В глазах сэра Ричарда промелькнула торжествующая усмешка.
– А чей же, по-твоему? Уэлборна Алдерси? Не смеши меня.
Тони взглянул ему прямо в глаза.
– Я сын Уэлборна. Или, быть может, кого-нибудь еще из любовников моей матери.
Сэр Ричард не попался на эту удочку.
– После того как мы с твоей матерью встретились, никого другого у нее не было, а встреча наша состоялась задолго до твоего рождения.
Он обошел стол, и Тони пришлось сделать над собой усилие, чтобы не попятиться.
– Давай взглянем на факты, хорошо? – предложил генерал Адамсон. – Уэлборн был среднего роста.
– Моя мать высокая женщина.
– И у тебя ее глаза.
– Вы рассчитываете на мою благодарность за этот комплимент?
– Нет, я ничего не рассчитываю получить от тебя, чему очень рад, откровенно говоря. Уэлборн был слабаком. В его крови жило болезненное пристрастие к пьянству и азартным играм. А у тебя его нет.
– Откуда вы знаете? – с вызовом спросил Тони. Генерал вдруг стал очень серьезен.
– Немного найдется такого, чего я не знал бы о тебе. Мне отказали в праве принимать участие в твоей жизни, но это не значит, что я опустил руки и сдался. Я знаю, что ты научился ездить верхом раньше, чем ходить. Я знаю, какие первые слова ты произнес. Я знаю, что ты ненавидишь кашу на завтрак, что в трехлетнем возрасте ты переболел оспой и что ты боялся подниматься наверх в одиночестве. Свою первую собаку ты назвал Дротиком и научил его ложиться по команде. Однажды в понедельник утром вы вдвоем отправились на охоту, пес случайно попал под копыта твоего пони и умер от ран. Целую неделю ты ничего не ел и с тех пор отказываешься завести другую собаку.
– Откуда вам все это известно? – требовательно спросил Тони. Никто не знал о нем таких подробностей. Его родители были слишком заняты прожиганием собственной жизни в Лондоне.
– Мисс Чалмерс – моя двоюродная сестра. Она вполне заменила тебе меня.
Тони чувствовал себя так, словно воздух внезапно испарился у него из легких. Он задыхался. Марми была единственной, кому он доверял. Единственный человек, который всегда оставался рядом с ним…
Он медленно опустился на стул, на котором прежде сидел сэр Ричард – нет, его отец. Его отец.
Сэр Ричард был прав. У Тони очень мало общего с Уэлборном Алдерси, и по мере того как Тони взрослел, у него выработалось стойкое отвращение и даже презрение к Алдерси. Он ненавидел его впечатлительность, его истеричность, его эгоизм. И разве не старался он каленым железом выжечь в себе эти недостатки?
– Почему мне никто и ничего не говорил? – Тони с трудом узнал собственный хриплый и измученный голос.
Его отец выдвинул стул, который освободила София, и уселся напротив Тони.