Искушение Марии д’Авалос
Шрифт:
Мария выскользнула из бального зала. Она спустилась по широкой мраморной лестнице на пустынный нижний этаж, находившийся прямо над морем, и встала в сводчатой нише, наблюдая за рябью на чернильно-черной воде. Тишину нарушали только плеск воды и слабый отзвук музыки, звучавшей несколькими этажами выше. Мария стояла, скрытая аркой, глядя на море и поддаваясь его гипнотическому ритму; она наслаждалась безмолвием и радовалась тому, что нашла укрытие в этом потайном месте, вдали от других, где никому не придет в голову ее искать. Она могла бы оставаться здесь часами, если бы не услышала
К берегу приближалась лодка.
— Может быть, сегодня вечером меня там ждет русалка, — сказал молодой человек, намекая на название виллы — «Ла Сирена», русалка.
— Ты слишком много думаешь о женщинах, — заметил голос, который она узнала. Она отпрянула в тень.
Его спутник громко расхохотался:
— И это говоришь мне ты! Но я-то, кузен, имею право: я молод и беззаботен, как когда-то ты. Ты должен признать, что в последнее время находишься в неважном расположении духа. Вынужден сказать, что тебе грозит опасность стать брюзгой. Надеюсь, твое настроение улучшится. Я намереваюсь сегодня развлекаться вовсю.
Лодка приближалась к причалу. Свет из верхних окон упал на лица мужчин. Одним из них был Фабрицио Карафа.
Мария перешла в темный угол на другой стороне лестницы. Она выжидала, когда они окажутся внизу и не заметят, как она будет подниматься по лестнице. Последний раз она видела Фабрицио на похоронах Беатриче, после той их встречи у гроба. Когда она думала о том случае — а он помимо ее желания снова и снова приходил на ум, — ее охватывали стыд и смятение, и еще одно чувство, которое она не осмеливалась назвать. Она испугалась, когда Фабрицио с печальным лицом приблизился к ней на похоронах. Она смотрела на него сквозь вуаль, не в силах вымолвить ни слова, а он что-то вложил ей в руку, поклонился и отошел к своей жене и детям, Она раскрыла ладонь и взглянула, что он ей дал. Это был маленький перстень с овальной камеей, изображающей — что? Едва взглянув, она положила его в карман. Наверно, перстень все еще там, в кармане ее траурного платья.
Она услышала, как двое мужчин пришвартовываются, и потихоньку поднялась по лестнице, держась в тени и гадая, что это был за перстень. Она найдет его, когда вернется домой.
Мария вошла в бальный зал и уселась в уголке с Карло и принцем ди Стильяно, Как она и предвидела, тетя Миранда, жена вице-короля, присоединилась к их компании, Мария вежливо прислушивалась к разговору — во всяком случае, делала вид. Когда Фабрицио Карафа оказывался поблизости, ее взгляд следовал за ним по комнате, а если возникала опасность встретиться с ним глазами, она быстро опускала их. Она подумала, что все эти взгляды украдкой ставят ее в глупое положение, и ей стало стыдно. Красота Фабрицио и текущая в его жилах кровь Карафа манили ее, как еда и питье, недоступные для умирающего в аду от голода и жажды Тантала, Ее тянуло к нему, ибо он был связующим звеном с Беатриче и Федериго, но она смутно понимала, что тут было что-то еще.
Снаружи доносился слабый плеск черных волн, набегавших на фундамент черного здания.
Карло терпеть не мог подобные публичные сборища, но в этот раз был как-то необычно воодушевлен.
Принц поднялся поприветствовать большую группу вновь прибывших, а Миранда поманила Фабрицио, чтобы он сел на освободившееся место.
— Нелюбовь вашего племянника фра Джулио к декламации удивила нас всех, Фабрицио, — язвительно заметила она.
Фабрицио нахмурился, усаживаясь, и взглянул на Марию.
— Я не могу оправдать его поступок, — холодно произнес он.
— Кто бы мог подумать, что он такой вспыльчивый? — продолжала Миранда, игнорируя явное равнодушие Фабрицио к этой теме.
— Действительно, кто? — буркнул Фабрицио.
— Поскольку вы просто горите нетерпением, чтобы кто-нибудь попросил ввести нас в курс дела, я окажу вам такую любезность, — сказал Карло, со скучающим видом глядя на Миранду.
— Разве вы не слышали? — взволнованно воскликнула она. — Я должна вам рассказать.
— Ясно, что должны, хотим мы того или нет, — съязвил Карло, обменявшись страдальческими взглядами с Фабрицио.
— Вчера фра Джулио Карафа стоял перед входом в свой дом, наслаждаясь солнечным светом. Поэт Джованни Аркуччио проходил мимо, в состоянии лирической экзальтации декламируя стихотворение во весь голос. Фра Джулио попросил его говорить потише. Последовала перебранка. И как вы думаете, что потом сделал наш кроткий монах?
Мария наблюдала, как Фабрицио прикрывает глаза, прикладывает руку ко лбу и испускает глубокий вздох. Он был явно расстроен. Она посочувствовала ему. Как порой глупа бывает ее тетка! Любовь к сплетням делала ее бесчувственной. Мария смотрела на руку Фабрицио, не такую тонкую и изящную, как у Карло, а сильную и более широкую, но в то же время изысканной формы.
— Он поднял палку, которая была при нем, ударил поэта по голове и убил его, — заключила Миранда свой рассказ.
— Должно быть, то стихотворение, которое он декламировал, было очень плохим, — сказал Карло.
Последовала пауза.
Когда стало ясно, что никто больше не собирается комментировать эту историю, Миранда окинула взглядом присутствующих и с озорным видом сказала:
— Я слышала, у герцога Андрия есть интересная теория относительно личности таинственного маэстро.
— Я знаю очень мало. Слышал лишь слухи, которыми обмениваются сами музыканты.
— И что это за слухи? — спросила Миранда.
— Да так, просто догадки, — ответил Фабрицио. — Помпонио Ненна считает его одаренным любителем.
— О нет, он не любитель, — возразила Миранда.
— Любитель в том смысле, что он не профессиональный музыкант. Возможно, он из аристократов.
— Аристократ! Как это интригующе. Неаполитанский аристократ?
— Да, полагают, что так.
— Ах! Давайте-ка подумаем. У кого из наших аристократов есть такой редкий дар в сочетании с такой силой чувств? Может быть, это вы сами, герцог?
— К сожалению, нет, синьора. Я просто покровитель музыкантов, но сам не занимаюсь музыкой.