Искушение невинности

Уайн Мэри

И ладно, если ничего, но ведь она может зачать ребенка. Тогда придется умолять его оставить её наложницей до тех пор, пока он не найдет другую жену.

Ей даже расхотелось есть. Мрачные мысли отбили всякий аппетит. Когда же жизнь сделалась такой мрачной? Решительно ее сглазили. Никогда жизнь не казалась ей столь безнадежной. Ни проблеска надежды! Оставалась лишь труднейшая задача — ухитриться и сбежать из-под бдительного надзора Керана и Синклера, а потом пересечь границу Шотландии, да так, чтобы не попасться на глаза шотландцам, которые могут перерезать ей горло просто за то, что она англичанка.

Ее

одолевали грустные мысли, они теснились в мозгу, не давая толком заснуть. Свернувшись калачиком под одеялом, Бриджет то и дело просыпалась, встревоженная еще и воем ветра. Ей было холодно и одиноко — как никогда в жизни. Некоторое облегчение наступило, когда ближе к рассвету лагерь стал пробуждаться. Однако день выдался серый; небо заволокли тяжелые тучи, грозя пролиться дождем.

Дождь хлынул еще до полудня, но им не оставалось делать ничего другого, как продвигаться вперед. Парусина фургона была хорошо промаслена, поэтому у Бриджет было сухое гнездышко — удовольствие, которого никто из ее эскорта не мог себе позволить. Через проем откинутого в ногах фургона полога она видела, как блестят под дождем нагрудники лат. С краев шлемов капало; лошадиные попоны потемнели. Мерный стук копыт вскоре перешел в чавканье — дорога размокла. Колеса фургона начали тонуть в жидкой грязи, и лошади фыркали, пытаясь вытащить его из непролазной топи.

Бриджет искренне пыталась выбросить из головы мрачные мысли. Наверное, в ее интересах казаться покорной. Однако когда ни Керан, ни Синклер не появились возле ее застрявшего фургона, а возница продолжал хлестать лошадей, ее решимость не беспокоить Керана при посторонних иссякла. Как следует зашнуровав ботинки, Бриджет спрыгнула на землю. Ногам тут же стало холодно, но она проворно отскочила, чтобы ее не забрызгала летящая из-под колес грязь.

При ее появлении лошади дернулись и зафыркали, и всадникам пришлось их осадить. Она ловила на себе их раздосадованные взгляды, слышала недовольные возгласы сквозь зубы. Валяная шерсть плаща быстро намокла, и Бриджет пришлось поднять полы, чтобы не запнуться. Над головой низко нависали тучи, карабкались по склонам высоких холмов, обещая долгий день под холодным дождем.

— Вернитесь в фургон.

Керан был зол. Она поняла это, украдкой взглянув в его суровое, неподвижное лицо. Затянутой в перчатку рукой он натянул поводья, стукнув кулаком себя по бедру.

— Вы останетесь там, куда я вас поместил, мадам.

— Я пойду пешком, потому что мой вес — лишняя тяжесть для лошадей, которые тащат фургон. Мои ноги отлично годятся для того, чтобы идти, точно так же, как у тех, кто находится под вашим командованием.

— Вы правы в том, что тоже находитесь под моим командованием.

В его словах еще слышался гнев, но он замолчал, не договорив. Он взглянул туда, где тонул в грязи фургон. Сжал губы так, что они побелели, но взгляд по-прежнему был недовольный.

— Наверное, мне следует отдать вам должное — вы внимательны к тому, что происходит вокруг. Хорошая черта в жене! Но я не могу одобрить вашу манеру необдуманно следовать порыву, что подвергает вас опасности.

— Я не вижу здесь никакой опасности, кроме грязи.

Он пристально взглянул на нее, и темная бровь поползла

вверх. Керан быстро спешился и очутился рядом с ней. Бриджет вздрогнула, но не от холодного дождя, падающего на шею. Он легко приноровился к ее шагу, твердой рукой ведя на поводу коня. Дрожь пробежала вниз по спине, когда она в который раз заметила, насколько он выше ее ростом — она едва доставала ему до плеча. Взяв ее за подбородок, Керан приподнял ее голову, и их глаза встретились.

— Будьте уверены, Бриджет, — опасностей на этой дороге хоть отбавляй. До шотландских ушей уже дошло, что дни короля сочтены, и наши соседи то и дело переходят границу. — Он замолчал, вглядываясь в горизонт. — Вас не удивляет, что мне даровано позволение взять с собой такой большой отряд? — Он снова посмотрел ей в лицо. — Мой долг охранять границу. Земля, которую я зову своей, граничит с владениями клана Баррасов. Их лэрд заплатит за вас хорошую цену, если найдется смельчак, который попытается вас украсть.

— То есть вы намерены прятать меня в фургоне?

— Именно. Но ваш необдуманный поступок поставил мой план под угрозу.

Он хотел ей внушить, что она поступила как неразумный ребенок, которому следовало бы слушаться взрослых, но Бриджет не сдавалась.

— Любой, кто мог бы задумать меня украсть, уже знает, что я еду с вами. Фургон не введет их в заблуждение относительно моего присутствия. Поэтому смешно заставлять надрываться лошадей, если я вполне могу идти сама.

Он быстро оглядел Бриджет с головы до ног.

— Пустое бахвальство. Вы не знаете, что такое часами мокнуть под дождем.

Вспыхнув, она надменно вскинула голову.

— Легко проверить, лорд Риппон, потому как я не вижу поблизости замка, знаменующего собой конец нашего пути.

Теперь его внимание снова обратилось на Бриджет, и она сердито взглянула прямо ему в глаза — в них горел веселый огонек! Она даже рассмеялась. Решительно, этих мужчин нельзя понять. Сначала он требует покорности, а потом сияет от удовольствия, когда она отказывается подчиниться.

Бессмыслица какая-то.

Тихий смех Керана прервал ее размышления. На его губах играла улыбка, и он вовсе не выглядел столь уж суровым.

— Вы слишком легко выходите из себя, Бриджет.

Произнося ее имя, он, не отрываясь, смотрел на ее губы.

— Интересно, как быстро вы перестанете владеть собой, когда мы останемся наедине. Хотя, признаю, мне бы очень хотелось, чтобы вы действительно потеряли голову от страсти.

Бриджет уставилась на дорогу перед собой.

— Праздный вопрос, поскольку мы находимся там, где находимся.

Ей было безразлично, сочтет ли он ее слова грубостью. Этот человек просто несносен!

— Я нахожу, что наша беседа приняла жаркий оборот. Я даже согрелся.

Бриджет не могла не согласиться.

Надо бы поостеречься, но она продолжала играть с огнем:

— Подите прочь, если все, что вам нужно, — это дразнить меня. Я не столь изощрена в искусстве насмешки, как, по-видимому, вы.

Его улыбка постепенно погасла, и губы снова плотно сжались.

— Отлично.

Суровый тон хозяина! Долгую минуту Керан смотрел ей в глаза, и ее обдало жаркой волной, и это несмотря на холодный дождь.