Искушение ночи

Джойс Лидия

Рейберн сжал губы.

– Вы, как всегда, попали в точку, – резко произнес он.

– Если считаете себя виноватым и хотите искупить свою вину, ответьте на мои вопрос.

Тень пробежала по лицу Рейберна. Он с грохотом отшвырнул стул и, не сводя глаз с Виктории, обошел вокруг стола. У Виктории мелькнула мысль, что на этот раз она зашла слишком далеко. А он отодвинул ее стул от стола и повернул его так, чтобы она оказалась лицом к нему. Она впилась в подлокотники с такой силой, что побелели костяшки пальцев, и с усилием разжала руки, стараясь сохранить спокойствие, хотя

кровь бросилась ей в лицо. Но ее реакция не имела ничего общего со страхом или гневом. По телу ее растеклось тепло от его близости, когда он навис над ней. Виктория вздернула подбородок. Рейберн помрачнел еще больше.

– Вы здесь не хозяйка, – прошептал он. Виктория похолодела. Весь ее гнев испарился. На мгновение она лишилась дара речи. Но тут же взяла себя в руки.

– Знаю, что не хозяйка, – спокойно произнесла она.

А он схватился руками за спинку ее стула и наклонился к ней так, что его лицо оказалось совсем близко от нее.

– Вы не имеете никакого права допрашивать меня.

– Не имею.

Наступило молчание. Край его манжеты скользнул по ее щеке, и она вздрогнула.

Это словно рассердило его еще больше.

– Вы не можете манипулировать мной!

Он схватил ее за руку и рывком поднял со стула. Она ахнула. Рейберн протащил ее через всю комнату и ногой распахнул дверь в соседнюю, без окон. На мгновение у Виктории создалось смешное впечатление, что она попала в замок Синей Бороды, но впечатление это прошло так же быстро, как и появилось, когда свет из первой комнаты пролился во вторую. Это была спальня.

Она повернулась к Рейберну, когда тот отпустил ее. Он зажег лампу на низеньком секретере и закрыл дверь.

– Вы нарушаете договор.

– Не нарушаю, – бросила Виктория.

– Вы хотите большего.

– А вы нет?

Его глаза блеснули в оранжевом свете лампы.

– Снимите кринолин. Сию минуту. Теперь, когда он отошел от нее, Виктория снова обрела способность думать, и ее гнев разгорелся с новой силой. Она начала расстегивать платье.

– Нет. Только кринолин.

Виктория стиснула зубы, завела руки за спину, задрала юбки, развязала завязки на кринолине и начала его стаскивать. Рейберн бесстрастно наблюдал за ней. Едва кринолин оказался на полу, он подошел к Виктории и грубо привлек ее к себе.

– Вы намерены выполнять условия сделки?

Его лицо было совсем близко, и она ощущала сдержанную ярость в его мертвой хватке.

Но это прикосновение, каким бы грубым оно ни было, лишило ее самообладания. Единственное, чего ей хотелось в этот миг, – взять на себя его боль и бремя так же, как он взял на себя ее тяготы. Но она подавила в себе эти безумные порывы, по телу ее пробегало нарастающее предвкушение, и в области солнечного сплетения нарастал жар.

– А вы?

Чертыхнувшись, он стал теснить ее назад, пока она не оказалась прижатой к стене. Сильные чувства играли на его лице – ярость, разочарованность и что-то почти похожее на горе, которое искажало его взгляд и придавало грубость голосу.

– Вы не знаете, во что ввязались, – процедил он сквозь зубы.

– Я знаю это лучше, чем вам кажется.

– Это ваш последний шанс.

–

Я уже сделала выбор. – Даже охваченная гневом, она хотела его, вожделение заглушило голос разума. Виктория не нашла в себе сил противостоять ему. Рейберн выпустил на волю свою набухшую плоть и задрал ей юбки. Она схватила их, хотя ей страшно хотелось схватить его, а не юбки. Он с силой напирал на нее и пригвоздил ее к стене всей тяжестью своего тела, грудь у него была почти такой же твердой, как стена позади нее. Ее руки оказались зажаты между их телами, но все равно ей удалось схватиться за его лацканы, притягивая его к себе еще теснее. А он проскользнул в разрез ее панталон, нашел дорогу, проник внутрь. Она подавила стон. Рейберн двигался все быстрее и быстрее, Виктория задыхалась.

Она хотела прижаться к нему теснее, но мешал корсет. Его губы впились в ее губы, и она запрокинула голову, отвечая на его поцелуй.

– Черт побери, Виктория, почему вы не сопротивляетесь? – спросил он задыхаясь, оторвав от нее губы, но оставаясь у нее внутри.

– Зачем, если я сама этого хочу?

– Проклятие! – Он оторвался от нее и подхватил на руки. – Вы упрямая, своевольная, разочаровывающая женщина, и когда я хочу, чтобы вы сопротивлялись, вы сдаетесь.

Его гнев не пугал Викторию. Ее тело гудело от сочувствия к нему, вожделение и предвкушение завязывались в ней все туже.

– Вы можете причинить мне боль своим молчанием, но не этим. В этом я вам доверяю.

Он опустил ее на кровать и лег на нее.

– Ваша цель – сокрушить меня, и при этом вы мне доверяете? Что это за безумие? Виктория не ответила, потому что в этот момент он снова вошел в нее. Виктория понимала, что Рейберн хочет заставить ее ощутить себя шлюхой, ведь она сама ему сказала, что шлюха, но в глубине души так не думала. Виктория ощущала боль, которую он скрывал за яростью, беззащитность, заставлявшую его унижать ее.

С губ ее сорвался стон. Рейберн посмотрел на нее и выдохнул ругательство.

Затем губами нашел ее губы, горячие, нежные. Он гладил ее волосы, лицо, в нетерпении отрывал пуговицы на ее лифе. Виктория задыхалась от этого натиска, куда более мощного, чем предыдущий. По телу побежали мурашки, а он увлекал ее за собой, все быстрее и быстрее.

Она крепко обхватила его бедрами, когда волна разбилась, содрогаясь, в ее недрах. Запрокинув голову, задыхаясь в тесноте корсета, она увидела над собой лицо Рейберна, услышала их смешанное дыхание, гул крови в ушах. Рейберн заполнил ее всю.

Новая жаркая волна наслаждения вознесла ее еще выше, она поощряла Рейберна каждым движением, призывая присоединиться к ней.

И он присоединился.

Глава 14

Виктория проснулась от прикосновения к ее щеке и внезапного ощущения пустоты рядом с собой. Она поборола уносивший ее поток сна и, открыв глаза, увидела, что Рейберн стоит у секретера, свет лампы бросал золотистые блики на его широкую спину и плотные узкие ягодицы. Он натянул исподнее, надел носки, нижнюю рубашку, налил в чашечку для бритья горячей воды из кувшина и взбил мыльную пену.