Искушение сирены
Шрифт:
Тем не менее, его взгляд не просто скользил по ее фигуре — он фокусировался где-то под ее испачканным нарядом, самым смущающим образом исследуя ее внешность.
Несмотря на прохладу, бедра ее обдало жаром.
— Мистер Грейсон. Я благодарю вас за чай.
Взяв тяжелую кружку в одну руку, София расправила носовой платок, встряхнула лоскутком тонкого батиста, но неожиданный порыв ветра выхватил из ее пальцев платок.
Молниеносным движением и без видимых усилий он поймал улетавший кусочек белой ткани, словно это был ручной голубь.
София потянулась за платком.
—
Столь же быстрым движением Грей отдернул руку.
— Поберегите свою благодарность. Я вам еще не отдал его. — Словно подразнивая ее, он помахал платком в воздухе. — Возможно, я решу оставить его себе. По причинам сентиментального характера.
— Вам не стоит дразнить меня, мистер Грейсон. Это неблагородно.
— Да, но я занимаюсь торговлей. Меня интересует прибыль, а не благотворительность и благородство. И я просил вас называть меня Греем.
Он еще ближе наклонился к ней, и теперь, увидев его глаза так близко, София могла бы поклясться — они вовсе не зеленые, они синие. Пронзительно-синие.
— У вас ведь есть деньги, не так ли?
У нее пересохло во рту. Он понял. Из-за платка? Батист украшен дорогой вышивкой и может принадлежать только состоятельной даме.
— Простите, я не поняла вас.
Ее пальцы сжали быстро остывающую кружку.
— Деньги. У вас ведь есть деньги, не так ли? Вчера вы так и не заплатили за свой проезд. Это шесть фунтов и восемь шиллингов. Если у вас нет денег, то когда мы прибудем на Тортолу, мне придется задержать вас на корабле до получения выкупа.
Плата за проезд… София облегченно вздохнула, стараясь сделать это незаметно, и опять пригубила чай.
— Ну конечно, я могу оплатить свое путешествие. Сегодня же вы получите эти деньги, мистер Грейсон. — Она подавила нервный смешок.
— Грей.
— Мистер Грейсон, — сказала она высоким от напряжения голосом, — я не думаю, что проявленная мною слабость дает вам право обращаться ко мне с такой достаточно интимной просьбой. Мы едва знакомы, и поэтому я ни в коем случае не могу обращаться к вам по имени.
Продолжая перебирать пальцами тонкую ткань платка, он улыбнулся и вдруг протянул руку и с гипнотизирующей нежностью легко провел тончайшим батистом по ее виску.
— Но, дорогая моя, неужели вы считаете, что мои родители были настолько обделены воображением, чтобы дать мне имя Грей Грейсон? — Он сдавленно хмыкнул. — Мне жаль вас разочаровывать, но, называя меня Греем, вы не получаете никаких привилегий. На борту этого корабля все называют меня Греем. А называть меня по имени позволено лишь одной женщине на свете.
— Вашей матери?
— Нет.
Она недоуменно взглянула на него.
— Не волнуйтесь так, — сказал он и вновь усмехнулся: — Я говорю о своей сестре.
София опустила глаза, проклиная себя зато, что опять поддалась его обаянию. Если только один взгляд на него заставляет ее терять разум, она не должна смотреть на этого человека.
Но когда он, возвращая платок, сжал ее пальцы своими, София не смогла сдержать слабого вздоха капитуляции, который сорвался с ее губ. Это прикосновение окончательно разметало ее решимость, потому что его рука была такой же, как и весь он. Грубая сила,
Он наклонился ниже, его слегка пряный мужской аромат пробивался сквозь господствующий вокруг запах морской влаги!
— И, моя дорогая, если бы я и в самом деле обратился к вам с интимной просьбой, — его большой палец дерзко скользнул по нежной коже ее запястья, — вы бы это поняли.
София нервно вздохнула.
— Поэтому просто называйте меня Греем. Порывистым движением София буквально втолкнула кружку с остатками чая ему в руку.
— Я буду обращаться к вам так, как того требуют приличия, мистер Грейсон. — Она строго взглянула на него. — А вы, надеюсь, не станете впредь позволять себе подобной вольности и обращаться ко мне «моя дорогая».
Грей взглянул на нее с деланно невинным видом:
— Но если я должен обращаться к вам как к Джейн Тернер, что же тогда обозначают эти буквы? — Он дразнящим жестом провел большим пальцем по вышитой на платке монограмме «С.Х.». — Видите? — Он провел по каждой букве подушечкой пальца. — А ведь вы сказали, что ваше имя Джейн Тернер. — Его губы искривились в высокомерной усмешке. — Если только… да, я все понял. Это был подарок?
Вновь оказавшись в своей каюте, София окунула чистый, без вышивки платок в миску со свежей пресной водой. Раздевшись до панталон и чулок, она протерла ледяной водой лицо, шею, грудь и подмышки. Насухо вытершись, припудрила тело ароматизированной рисовой пудрой.
Слегка дрожащими пальцами она снова закрепила на теле довольно тяжелый, плотный сверток. Надев чистую рубашку, затянула шнурки корсета.
Одежда не защищала, она все еще чувствовала себя обнаженной.
Резкими рывками она расчесывала волосы, словно этой болью хотела наказать себя за безволие. Нашла время и место думать о мужчине! В течение последнего сезона за ней ухаживали девять самых достойных холостяков. К смятению ее родителей, среди них не было ни герцогов, ни графов, но она все же обручилась с одним из самых завидных женихов в обществе — чрезвычайно обаятельным сэром Тоби Олдриджем. И ни разу, ни единожды во время бесконечных туров вальсов, вечерних прогулок в саду и разговоров, полных прозрачных намеков, Софии не изменило ее абсолютное самообладание. Она знала, как управлять привлекательными мужчинами, точнее, она знала, как должна держаться с ними.
Она не знала ничего. Она безмозглая идиотка, наивная простушка, круглая дурочка. Сесть на корабль под вымышленным именем и вытащить из плаща носовой платок с монограммой!
Она, наконец, перестала дергать свои волосы, закрутила их строгим узлом и закрепила закрученный узел несколькими булавками.
Если принять во внимание дружбу мистера Грейсона с Уолтемами, то в конце концов ее обман все равно обнаружится. Но к тому времени, когда корабль достигнет Тортолы, до ее совершеннолетия останется всего несколько недель. Всего несколько недель до обретения долгожданной свободы. И даже если Грейсон окажется настоящим джентльменом и сочтет необходимым вернуть опорочившую себя дебютантку в Англию, он просто не успеет этого сделать. К тому времени ее состояние и ее будущее будут принадлежать ей одной.