Искушение страстью
Шрифт:
– Кого?
– Отца. Анри.
– Не так чтобы сильно.
– Вот видишь!
– Мари, это нельзя сравнивать! В отличие от тебя моя мать всегда была рядом со мной. Кроме того, отец погиб на войне. Он не был каким-то незнакомцем. Я всегда мог представить себе героя.
Мари обратила внимание, что Шарль говорит так, будто он единственный сын в семье, ни словом не упоминая брата. Она вообще не слышала, чтобы Шарль произносил имя Эдуарда после его смерти.
– Странная у нас семья, – произнесла она.
– И ты изрядно добавляешь странности, – ответил Шарль. – Эти твои тайны, эти
– Ты пригласил меня, чтобы читать мораль? А я думала, ты хотел меня утешить. Я столько пережила сегодня по твоей милости.
Подошел метрдотель, и Шарль сделал заказ. Когда они снова остались одни, он ответил:
– Не утешить, а отругать. Ты носишь имя Морван. Ты – мэтр Мари Морван. Каждый раз, когда ты будешь не на высоте, я буду напоминать тебе об этом. Мне не доставляет удовольствия делать из тебя посмешище в юридическом мире.
22
Суфражизм (англ. suffragism – suffrage – право голоса) – женское движение за предоставление женщинам одинаковых с мужчинами избирательных прав; суфражизм возник в Великобритании во второй половине XIX века
– Какая забота…
Это была шутка, но он вдруг так стукнул кулаком по столу, что Мари вздрогнула.
– Я серьезно, Мари! Если ты не уверена в себе, нечего позориться в суде. Сиди в своем кабинете, пролистывай дела и тихо мечтай о блестящих выступлениях на публике.
Его резкий тон был обидным, и она тут же парировала.
– Не бойся, тебя зовут Морван-Мейер, это всем известно. Так что нас не перепутают. Особенно если я ничтожество! И скажи мне, чего ради ты так возишься со мной? Мои братья могли хоть циркачами стать, ты бы и пальцем не шевельнул! Моего отца ты вычеркнул из памяти, мою мать ты открыто презираешь, но со мной ты так заботлив…
С потемневшим лицом Шарль молча смотрел на нее. Враждебность дяди заставила ее замолчать, она не боялась его, просто знала границы, которые нельзя переходить. Перед ними поставили блюдо с морепродуктами, сомелье [23] подал шабли.
– Великолепное… – сказал Шарль, пригубив вино. Он озадаченно посмотрел на племянницу. Этот спор совсем не привлекал его. Он не очень любил детей Эдуарда, еще меньше Мадлен. Если Мари тронула его сердце, то только потому, что в ней было что-то от Клары. И еще она была молодой, одинокой, беззащитной женщиной, и, видя ее с детьми на руках, Шарль думал о Юдифи.
23
Сомелье (sommelier) – человек, который отвечает в ресторане за покупку вин, их хранение и продажу, составляет винную карту, рекомендует и подает вино посетителям.
Юдифь… Он вспоминал о ней, когда Мари ласкала маленькую Лею. Или когда встречал на улице темноволосую женщину, чем-то похожую на его жену. Однако Шарль был уже не так одержим, и терзался меньше, чем несколько лет назад, – и это очень не нравилось ему.
– Я расстроила тебя, Шарль? Прости…
Она с искренним беспокойством смотрела на него и ждала, что он рассердится, но он мягко ответил:
– Я не отстану от тебя до тех пор, пока ты не станешь настоящим тенором. По-моему, у нас не говорят «сопрано» адвокатуры? Угощайся.
Взяв устрицу, Мари полила ее уксусом из лука шалота и осмотрелась. Зал был полон, между столами неслышно скользили официанты. Одна женщина, встретившись с ней взглядом, отвернулась, и Мари рассмеялась.
– Похоже, меня принимают за твою любовницу, – вполголоса сообщила она.
В ответ он только рассеянно улыбнулся, и она добавила уже серьезно:
– Я хотела бы встретить мужчину, похожего на тебя.
Мари сама удивилась тому, как легко прозвучало это признание. Шарль нахмурился.
– На меня? Странная мысль. Ведь меня всегда считали мрачным и ты, и твои братья, и даже мои сыновья! Я слышал краем уха ваши характеристики, приятного мало…
Мари покраснела и поспешно глотнула вина, пытаясь скрыть неловкость. Что могло донестись до дяди из всех гадостей, которые в те времена позволяли себе отпускать пятеро беззаботных подростков? В ее памяти возникало множество прозвищ, одно хуже другого.
– Ты была не самая злая, – добавил он, будто угадав ее мысли.
Он всегда вызывал в ней странные чувства, так было и сегодня. Из-за него она выбрала право. Из-за него ни один мужчина не нашел дороги к ее сердцу. Мари уже долгое время гналась за химерой, искала того, кто был бы одновременно и Шарлем, и кем-то другим.
– В университете все парни казались мне незрелыми и глупыми. Я чувствовала себя лет на двадцать старше своих однокашников. А когда мне кто-то нравился, я думала, что ему нужны деньги нашей семьи! Я не красавица, и характер у меня не сахар. Я не умею жеманиться или «восторженно внимать», как некоторые девушки. Мои интересы не ограничиваются «домом и хозяйством». Словом, я не многих заинтересовала…
– Мари! Ты шутишь! Ты умна, полна обаяния, тебе еще нет тридцати! С чего такая капитуляция?
– Капитуляция? Нет! Я прекрасно живу и преуспеваю: у меня есть дети и работа.
– А любовь не в счет?
– А для тебя она в счет? Его взгляд стал враждебным.
– Шарль, уже почти двадцать лет, как ты… как вас с Юдифью разлучили. Если не считать эту цацу Сильви, я не видела тебя дважды с одной и той же женщиной. Не говори, что нет такой, с кем ты мог бы провести больше одной ночи!
– Ты стала несдержанна на язык.
– Я просто беспокоюсь за тебя. Винсен и Готье уже ушли, скоро наступит черед Даниэля. Ты нас всех вырастил, и скоро тебе пятьдесят. Тебя не пугает перспектива остаться с мамой и бабушкой?
Подавшись вперед, он сдержанно произнес:
– Знаешь, пятьдесят лет – это еще не конец жизни!
– Но разве ты никогда не влюблялся?
– Нет, никогда. И не хочу. Кроме того, я мог бы задать тебе те же идиотские вопросы. Ты тоже рискуешь остаться совсем одна, так что избавь меня от своих поучений, красавица моя.