Искушение Судьи

Бейкер Тори

Если бы Сэмюэль был сейчас где-нибудь рядом со мной, я могу только представить, как бы он посмотрел на меня, одновременно угрожая отсрочить моё удовлетворение в области оргазма за то, что я позволила эмоциям поглотить меня изнутри.

Амелия: Кого я должна убить? Пожалуйста, не говори, что это «судья». Если причина в нём, то я точно обречена на смерть.

Фырканье вырывается из моего тела прежде, чем я успеваю его контролировать. Это способ держать себя в руках. Амелия всегда думает, что в

конце концов состарится и останется одна. Я думаю, что это во многом связано с её родителями, а не с мужчинами, которые её окружают. Не важно, сколько раз я говорила ей, что у неё нет будущего стать старой птицеловкой, она отмахивалась от меня. Что я могу сказать? Моя лучшая подруга — мама-птица, неважно, внутри или снаружи, они все её друзья. И можно было бы подумать, что кошки и собаки её не беспокоят. Они делают это потому, что отпугивают её прелестных детёнышей, заставляя её громко ругаться и хлопать в ладоши, чтобы отогнать их подальше от кормушек, на которых сидят птицы, или от купальни для птиц.

Иден: Судья невиновен. Моя работа не так уж и важна. Я бы сказала, что поиск подходящего мужчины всё ещё в твоём будущем.

Амелия: Вот в чём дело. Ты во всём разберешься. Судья об этом позаботится. Позвони мне, как только твоя задница доберётся до обеда. Чмок-чмок!

Иден: Сделаю, люблю тебя!

Моя лучшая подруга эксцентрична, и я её очень люблю. В любое время, когда я могу поговорить с ней, будь то для того, чтобы узнать друг о друге последние городские сплетни или успокоить друг друга в связи с драмой в наших мирах, я это сделаю. Я собираюсь положить телефон в карман жакета, когда он начинает вибрировать в моей руке. Мой желудок опускается на землю. Когда ты знаешь, что что-то не так, ты понимаешь. Это чувство овладевает твоим телом, на ум приходит борьба или бегство. Хотя я только что вошла в вестибюль, я разворачиваюсь и выхожу обратно.

— Мам, что случилось? — я отвечаю на звонок. Мы никогда не разговариваем по утрам. Она занимается своими делами, выпроваживает папу за дверь, а потом делает то же самое сама. Папа по утрам не самодостаточен. Мы оба похожи, когда дело доходит до пробуждения; никому из нас это не нравится, и кнопка «Повтор» нажимается несколько раз. Я спешу, пока не выбегаю из здания, а охранники смотрят на меня так, словно у меня две головы. Беспокойство пропитывает каждую мою клеточку.

— Это твой отец. Он помогал своему другу Ральфу на крыше.

Я закрываю глаза. Боже, убереги моего отца. Мужчина пенсионного возраста, но не то чтобы он готов был признать своё поражение в попытках остепениться, когда дело доходит до работы разнорабочим; он полностью за это, несмотря на то, что работает полный рабочий день.

— С ним все в порядке? — спрашиваю я.

— Ну, милая, он упал.

Маме требуется больше времени, чем обычно, чтобы всё объяснить, и это нормально, потому что я всё ещё нахожусь далеко от своей машины, а она больше

всего ненавидит, когда я веду машину, разговаривая по телефону, даже если руки свободны.

— Я уже в пути. Просто скажи, где мне нужно быть, мамочка.

Я напишу своему боссу, как только всё выясню и закончу разговор по телефону.

— В больнице. Мы вызвали парамедиков. Он упал с крыши ногами вперёд. Я уверена, что у него сломаны оба бедра и бог знает что ещё. Они беспокоились о внутренних проблемах. Я еду за ними на машине. Мне неприятно даже спрашивать, но ты встретишь меня там? — независимая натура сильна в нашем семейном генофонде. Я знаю, чего ей стоило это спросить, так же, как я скорее уволилась бы с работы, чем попросила о помощи.

— Я уже вернулась к своей машине. Встретимся там. Это займёт у меня не больше двадцати минут. Позвони мне, если что-то изменится. Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, милая. Я не знаю, что буду делать, если потеряю твоего отца, — признаётся она. Я даже не пытаюсь поговорить с ней по телефону.

— С этим упрямцем ничего не случится, ты в этом убедишься.

Даже если мне придётся наброситься на него, папа всё ещё в хорошей форме для своего возраста. Это не значит, что он должен лазать по металлической крыше, тем более без ремней безопасности.

— Ты всё правильно поняла, мы уже подъезжаем. Позвони мне, как только окажешься здесь, и будь осторожна. Боже, я не могу допустить, чтобы сегодня ещё что-нибудь случилось, так что не вешай трубку.

Я ещё ни разу не выезжала задним ходом со своего парковочного места, но именно она разговаривала по телефону за рулём. Поговорим о том, что нужно делать так, как я говорю, а не как я поступаю на родительском языке.

— Да. Я собираюсь быстро отправить электронное письмо, а потом поеду.

Мы вешаем трубки. Я звоню Кэм, но звонок попадает на голосовую почту. Я оставляю ей сообщение, в котором сообщаю, что меня не будет целый день, если не дольше, а затем составляю текст электронного письма, в котором сообщаю то же самое. Может, я и нахожусь в затруднительном положении, но я ни за что не прикрою свою задницу. Затем я звоню Сэмюэлю, уже зная, что он не сможет ответить, но он ответит, когда сможет. Я жду звукового сигнала и начинаю:

— Привет, Сэмюэль, — я с трудом сдерживаю слезы, которые вот-вот навернутся на глаза. — Папа упал с крыши. Я еду в больницу. Люблю тебя.

Эта неделя выдалась тяжёлой. Сначала работа, теперь папа. Единственная хорошая вещь, которая происходит — это то, что Сэмюэль говорит мне эти три слова.

«Это именно то, что нужно», — думаю я про себя, когда завожу машину и сдаю задним ходом, а затем направляюсь к своим родителям.

Глава 18

Кавано

— Это вовсе не нарушение этических норм. Возможно, это конфликт интересов, но ничего такого, что мы не могли бы исправить. Меня больше волнует, как всё будет улажено. Иден может быть передана новому судье, если захочет, на некоторое время или остаться с тобой. И скажи ей, чтобы она не волновалась. Я сам разберусь с миссис Тервис. Она перешла все границы дозволенного. Серьёзно.