Искушение Торильи

Картленд Барбара

Хэвингэм молчал, но глаза его были обращены к ее лицу.

— Только я не стану… блестящей хозяйкой салона, — тихо сказала Торилья.

— Неужели?

— Я не хочу быть… сложной… и остроумной.

— Неужели? — переспросил он.

— Мне… нечего дать тебе… кроме любви.

— Неужели ты думаешь, будто мне нужно что-то еще? — вымолвил маркиз, обнимая ее за плечи.

Губы его прикоснулись к ее губам, и Торилье передалось сжигавшее Хэвингэма желание.

Потом он хлестнул коней, и фаэтон помчался как ветер.

Прежде

всего они отправились в Дувр-Хаус, расположенный в дальнем конце парка, окружавшего замок.

Грумы бросились к коням, маркиз помог Торилье спуститься и повел ее в дом.

Она почувствовала смятение: ей предстояла встреча с матерью маркиза.

Что, если она не сочтет ее подходящей партией для своего сына? Что, если у нее появились собственные планы по отношению к нему теперь, когда он снова свободен?

Маркиз открыл дверь; в комнате возле освещенного солнцем окна сидела женщина, напомнившая Торилье ее собственную мать. Лицо ее казалось таким же ласковым, та же доброта светилась в глазах, губы приветливо улыбались.

Маркиза посмотрела на сына с надеждой.

— Мама, я привез к тебе Торилью, — сказал он, не скрывая гордости :за невесту.

— Я так долго ждала этого мгновения, моя дорогая, — ответила вдова, протягивая обе руки к девушке.

Торилья рука об руку шла с мужем по саду, среди великолепия дивных цветов, наполнявших воздух благоуханием.

Солнце припекало, и маркиз увел Торилью в тень деревьев, окруживших лужайку.

Дорожка вилась мимо серебристых сказочных буков. Лес становился все гуще, и солнце оставляло на земле крошечные золотые пятнышки.

— Куда ты ведешь меня, дорогой? — спросила Торилья.

Голос ее был полон нежности, каждое слово казалось признанием в любви.

— В совершенно особое место, — ответил маркиз. — Мама рассказывала, что там они с папой проводили полуденный отдых в свой медовый месяц.

Дом, где поселились молодые, они получили от маркизы в качестве свадебного подарка.

— Мы с мужем провели там медовый месяц, — объяснила маркиза причину такого решения. — И мы были так счастливы, что потом купили этот дом у друзей, сдавших его нам; мы нашли в нем наш собственный уголок, где так хорошо быть вдвоем.

Воспоминания затуманили ее взор.

— Когда отец Галлена уставал от множества дел, мы отправлялись туда вдвоем. — Она улыбнулась.

— Мы говорили только о любви и о нас двоих. Это для меня самое чудесное место на земле.

Спрятавшийся в саду старинный дом из теплого, приветливого красного кирпича, пленял своей райской красотой и дышал любовью.

Впервые увидев его, Торилья поняла, что он будет значить для нее не меньше, чем для родителей мужа.

Они провели здесь первую брачную ночь после того, как обвенчались в замке.

А потом уехали в свадебное путешествие, и маркиз сам правил

своими резвыми гнедыми.

Каждая проведенная вместе минута была незабываемой. Если вечером Торилье казалось, что она просто не в сипах крепче любить маркиза, то на следующее утро обнаруживалось, что накануне она ошиблась.

Однажды, гуляя по лесам, они добрели до глубокого лесного озерца; в нем отражалась листва деревьев и покоились лилии.

На берегу, покрытом золотыми цветами, стояла заросшая жимолостью и розами беседка; Торилья увидела там уютный диван с горой подушек.

— Очаровательное место! — воскликнула она. — Здесь совсем не жарко.

Она опустилась на диван, положив на подушки усталые ноги.

Маркиз в это время стащил с себя облегающий сюртук, бросил его на землю и стал разглядывать рыбин, скользивших под листьями лилий.

Грудь его была прикрыта лишь тонкой летней рубашкой, и Торилья любовалась широкими плечами мужа, торсом, узкими бедрами, обтянутыми палевыми панталонами.

» На свете нет более привлекательного мужчины, — решила она, — он мой… и я принадлежу ему «.

Как всегда, словно прочитав ее мысли, маркиз подошел к жене и присел возле нее.

— И к какому заключению ты пришла? — спросил он.

Торилья рассмеялась.

— Я не хочу, чтобы ты зазнавался.

— Я — самый счастливый и гордый человек в мире, потому что ты любишь меня.

— Я не говорю это… я это… чувствую.

Я вся твоя.

— Моя дорогая, милая женушка!

Растроганный маркиз, взяв руку Торильи, припал к ней губами. Он прикоснулся к каждому пальцу и наконец остановился на мягкой ладони.

Вокруг царили вселенский покой и тишина, слышно было только жужжание пчел, собиравших взяток с роз и жимолости.

— Разве найдется более совершенное место?! — промолвила Торилья.

— То же самое можно сказать и о тебе, моя дорогая, — ответил маркиз. — Ты идеальна во всем. И я боготворю тебя! Ты единственная достойная женщина из всех, кого я знал.

— Не говори так, — возразила Торилья, — и совсем я не хорошая. Ты не представляешь, как тяжело было отказаться от твоего предложения убежать вместе, ведь без тебя жизнь моя превратилась бы в тоскливое прозябание!

— Но ты отказала мне, — укорил ее маркиз.

Вспомнив о письме, порванном среди ночи, Торилья сказала:

— Это было невероятное… искушение, и я едва не сдалась.

— И все же ты не сделала этого, считая, что так будет не по совести.

— Но я… так хотела тебя… отчаянно хотела.

— И я, — ответил маркиз. — Но все же сердце говорило мне, что ты поступаешь правильно, ибо не можешь иначе.

— Нам так повезло, так невероятно повезло, — улыбнулась Торилья. — А поэтому, мой удивительный муж, мы должны помогать другим людям найти свое счастье, как мы обрели наше. — Помедлив, она спросила: